Пшик, пшик, пшик – цирюльник сдавил резиновый флакончик с пудрой, и на подбородок Гарри Фабиана опустилось легкое белое облачко. Стул вернулся в вертикальное положение, и Фабиан с удовольствием увидел себя в зеркале, гладко выбритого, как кинозвезду, и румяного после массажа. Еще больше Фабиану понравился вид собственного затылка. Он шумно крякнул, чем выразил свое полное удовлетворение.
– Ничто так не оживляет, как массаж, сэр, – заметил цирюльник.
– Это точно, – согласился Фабиан. Затем резко, словно его внезапно осенила какая-то мысль, добавил: – А неплохо звучит для песни. Послушайка: «Ничто не оживляет лучше, чем массаж», – пропел он на мотив известной песенки Минни Мучер. Ну как? Разве я сказал «неплохо»? Да это классно! Эта строчка станет популярной. Ее будут прокручивать в водевилях, парни станут напевать ее своим подружкам. Массаж, – ухмыльнулся Фабиан, – ну, ты понимаешь меня…
– Хорошо придумано, сэр.
– Вот так и приходят к человеку идеи. К примеру, ты смотришь на тромбон и думаешь: «Музыка играет и играет», а потом твою строчку поет весь мир. Ты оказываешься в каком-нибудь месте вроде этого и говоришь… так, скажем: «Горячие полотенца. Я в беде. О, горячие полотенца. Я в беде», – пропел Фабиан на мотивчик другой известной песенки. – И вот ты знаменит.
– Жаль, что я не так умен, чтобы придумывать вещи такого рода, – вставил цирюльник.
– Талант либо есть, либо нет. Проблема в том, что в этой стране нет денег. Я всегда могу заработать немного на жизнь, но ничего похожего на настоящие деньги, которые имел в Штатах. Здесь мне приходится вкалывать, чтобы получить каких-то двадцать фунтов в неделю, а в Штатах я делал четыре сотни баксов и не перерабатывал.
– И чем вы занимались?
Фабиан посмотрел на цирюльника с некоторым подозрением:
– Как ты думаешь? Писал песни. Вот это была работа! Но здесь она не приносит денег.
– Думаете вернуться в Штаты?
– Еще не знаю.
