Глава 1.
Его привезли не в скорой, а в маршрутке. С пакетиком, без ремней, просто попросили “посидеть спокойно”. Он сидел. Даже улыбался. Водитель крестился, когда Артур читал стихи в окно:
– О, белый мир, ты весь из ваты,
И я в тебе – как комок ваты,
Мягкий, бесполезный, но всё ещё живой.
– Давай без этого, поэт, – буркнул санитар, выволакивая его у ворот больницы.
Здание напоминало старую усадьбу, но без чаёв и балов – только запах карболки и шепоты тех, кто разговаривал с потолком. Артур вдохнул:
– Прелесть… Наконец-то место, где никто не делает вид, что в порядке.
Его поселили в палате номер семь. На стене – трещина в форме сердца. На соседней койке кто-то спал в позе эмбриона и тихо пел:
– “Не отдам никому свою подушку, Даже Богу”.
Артур кивнул.
– Душа, значит, работает.
Первые сутки он просто наблюдал. Здесь все были честнее, чем в городе.
Врач – не прятал свою усталость,
санитар – не притворялся интеллигентом,
а женщины – не играли загадочных.
И именно тогда он увидел Её.
Медсестра Оля. Молодая, с усталыми глазами и руками, вечно занятыми капельницами. Улыбалась редко, но когда это происходило – будто солнце ярко светило через грязное стекло.
Артур сразу понял. Вот она, муза, которой не хватало в его психобиографии.
Он подошёл к ней в первый же день:
– Простите, мадемуазель халатного стиля, а вы верите в терапию поцелуем?
Оля закатила глаза.
– Ещё один поэт?
– Нет, последний. После меня они все вымерли.
Она хмыкнула. Это был успех.
Вечером он сорвал в саду – где-то между моргом и хозяйкой котельной – три странных цветка. То ли ромашки, то ли что-то после радиации. Поставил в кружку с надписью “номер 7”.
– Для Оли. От пациента, у которого рифмы лучше, чем диагнозы.
Оля взяла цветы, молча поставила на окно.
– Спасибо. Но, вы ведь знаете, что вам нельзя в сад?
– Я не ходил, я летал.
Она впервые засмеялась. Невысоко, но чисто.
Смех эхом пошёл по коридору, будто весь корпус вздохнул от скуки и ожил.
В ту ночь, Артур не спал. Он слушал, как за стеной кто-то молится телевизору, а кто-то спорит с Богом о рецептах борща.
Он думал:
“Может, я не сошёл с ума. Может, я наконец-то стал честным”.
И нацарапал на стене карандашом:
“Любовь – это не болезнь. Это способ заразить нормальных”.
Глава 2.
Утро в психушке всегда одинаковое. Таблетки, крик, запах манной каши и дежурный вопрос от санитара Вити:
