Белые полосы дорожной разметки пролетали под колесами по-спортивному приземистого темно-синего автомобиля быстро, пожалуй даже слишком, учитывая такие же белые огромные хлопья снега, мягко бьющиеся о ветровое стекло. Обычно все дороги ведут куда-то, но только не в этом случае, водитель просто гнал эту тонну с лишним металла только вперед, сам не понимая, что конкретно сейчас он делает. Сердце машины билось ровно в такт сердцу человеческому, немыслимо задирая свои обороты в красную зону по тахометру, с каждым новым ударом по педали газа получая всё новые и новые порции горючей смеси; сам же человек при этом судорожно сжимал небольшой аккуратный руль, устремив свой невидящий взгляд вдаль. Дорожная обстановка была под полным его контролем, опыт и давно отработанная моторика в этом немало помогали, но он никак не мог перебороть в себе самом то давление, тяжело бьющую ему по ушам каждым ударом собственного мотора. Черный асфальт сливался воедино с нависшим ночным небом, не имея линии разделения, и чем же конкретно мог закончиться этот безумный бег в ускользающую бесконечность, пока оставалось только догадываться.
Время в моменте потеряло свое значение, точно так же как и мысли, музыка в салоне и прочие внешние шумы, хотя, конечно, всё вышеперечисленное никуда волшебным образом не делось, присутствуя на своих законных местах. Мёртвая удавка на горле, одновременно давящая ещё куда-то на грудь и частично на живот, душила все штатные доводы органов чувств, разливаясь неприятным холодным подобием тепла по мельчайшим сосудам и капиллярам, до самых кончиков пальцев. Наверное, это страх. Беспричинный, панический и бесконечно могущественный, худший, какой только можно себе представить.
Яркий свет вдруг ударил по глазам, замелькав всеми возможными оттенками и обливая собой всё в салоне своими неравномерными всполохами. Резкая смена обстановки чуть встряхнула Алексея, совсем уже теряющего связь с реальностью. Большой Город, вот чью границу он только что пересек столь бесцеремонно. А здесь всегда был свет, много света, независимо от времени суток или цикла года. Наверное, это хорошо. Такой удар хоть немного привел его в чувство, постепенно восстанавливая привычные ощущения.
Удалось отпустить и педаль газа, пощадив тем самым и машину, и самого себя. Датчик температуры двигателя на торпеде перед ним давно уже намекал на возможный перегрев, что было опасно. Бег между полосками разметки продолжился, не такой интенсивный как раньше, переходя в более плавное движение, лишь огромные дома вдоль шоссе продолжали меняться с пугающей скоростью. Надо было поумерить этот бег ещё немного, не доводя до последствий.
