История, которую я собираюсь рассказать, вызовет у многих ироничную улыбку и, может, даже недоумение, поскольку не все склонны верить суевериям, относясь к ним крайне скептически. Раньше и я бы не поверил в такие росказни, не стань сам свидетелем того, что до сих пор не могу объяснить себе. А воспоминания о событиях, произошедших со мной и моим приятелем, даже вызывают во мне леденящий душу ужас.
Обычно в конце каждого месяца мы с друзьями встречаемся, чтобы поделиться новостями, как плохими, так и хорошими, и просто провести время в приятной компании друг друга и отличной выпивки. Компания наша состоит из людей образованных и разносторонних. Потому и беседы, мирно протекающие за рюмочкой-другой, всегда оставляют после себя неизгладимое впечатление и удовлетворение.
– Расскажи нам, Иван, над чем ты сейчас работаешь? Какую гадость выписывает твоё перо? – Пошутил рыжеволосый вихрастый мужчина в клетчатом пиджаке, раскуривая сигару. – Дмитрий, не соизволите ли вы раздать нам карты? Вы тасуете их уже… – он замолчал и поглядел на наручные часы. – Вот уже пятнадцать минут.
Рыжие брови взметнулись вверх, да так и остались там. Озорные голубые глаза метнули весёлые искорки на долговязого молодого человека, сидевшего за круглым столом, за которым и собралась вся компания. Долговязый вздрогнул, будто очнулся ото сна, и тонкие руки его замелькали, как крылья бабочки, раздавая карты по кругу.
Всего нас было пять человек, включая невысокого коренастого мужчину, расхаживающего по комнате, попыхивая сигарой. Выпущенные клубы густого дыма окутывали его большую голову, гордо восседавшую на широких плечах. Одет он был в тёмно-серый костюм, несколько тесноватый для его фигуры, чёрную рубашку и мягкие туфли, которые нисколько не приглушали производимого им топота.
Тот, кого назвали Иваном, тряхнул головой, отчего чернявые кудри пришли в буйное движение, и, проигнорировав колкость, брошенную в его адрес, ответил:
– Боюсь, дружище, тебе это страсть как не понравится.
– Это почему же? Позволь полюбопытствовать. – Спросил Рыжий, разглядывая свои карты. При этом ноздри его начали раздуваться.
– А потому что ты, как и все остальные, конченый циник и скептик, отрицающий сверхъестественное. В том числе мир потусторонний, находящийся вне досягаемости твоего разума.
