***
Спой мне о странствиях, благочестии.
Голубь не раз стучался с известием.
Смотрела бесстрашно на жирный зоб:
Что мне – враг, что мне – друг, что мне – гроб.
Похоже, ты ничего мне не споёшь.
На мокрой веранде протопает ёж.
Природа вины, природа лишений,
Ты в этом пейзаже уже совершенен.
Где странствуешь ты, о том угадали.
Едва ли это шварцвальдские дали,
Но есть чёрный лес, усыпная хвоя.
– Такая доля.
А я смотрю на твой зашитый рот,
Но в моём, отверстом – больше немот,
Молчаньем обойду меченый род.
Тёмные углы поглощают кислород,
Оттого и гул в ушах, шум, шелест.
Я – рыба, не ушедшая на нерест;
Немеркнущая, полая звезда.
И птица я, не свившая гнезда.
В белой зале
Я не помню себя: Ты один.
Замерла, умерла или сплю.
В белой зале есть чёрный камин.
Это много, когда ты один у меня,
Это значит: камин не живет без огня
Ни терцины, ни ночи, ни дня,
И я это безумие длю.
Дробный смех, я смеюсь горячо
В леопардовый мех, тугое плечо.
В белой зале сокровищ не счесть:
Стоны правды, альковная лесть…
И мрамора твёрже мой локоть –
