Анжуйский принц
Глава 1.
Венеция, Италия, 1416 г.
Последние блики уходящего летнего дня тихо таяли у горизонта. Солнце низко стояло над морем, и белоснежные чайки с громкими криками кружили над хрустальной водой. Подрумяненные алыми отблесками заката, плыли в голубой вышине кучерявые барашки облаков. Повинуясь капризной прихоти легкого, порывами налетавшего с моря ветерка, чуть волновалась безбрежная водяная гладь тихого пролива. По изумрудной зелени прибрежной полосы ступали гордые тонконогие кони, завезенные в этот край с другого конца света.
Пышная и пестрая кавалькада охотников возвращалась в Венецию. От разнообразия красок, переливающихся в последних лучах солнца, от обилия золота и драгоценностей, украшавших благородных сеньоров и дам, тихое сияние стояло в прозрачном воздухе. Среди безупречно одетых дам и кавалеров слышались острые шутки, смех, а один из итальянских вельмож, гордо гарцующий на превосходном арабском жеребце, даже франтовато взял невысокий естественный барьер в виде лежавшего у края дороги поваленного дерева, вызвав тем единодушные похвалы дам.
– Ах, какая прелесть! – с отвращением сказал седой, благообразного вида вельможа, отлично державшийся в дорогом седле, шитом бисерными галунами. – Вы только посмотрите на молодого Контарини! Он только что похоронил своего деда и уже сам торопится на тот свет!
Молодая женщина, ехавшая бок о бок со стариком, устало улыбнулась. Смесь досады и легкой грусти сквозила на ее тонком выразительном лице. Пепельно-русые локоны волос, забранных в высокую прическу, красиво контрастировали с серебристым шитьем амазонки, по цвету напоминавшим оттенок ее больших дымчато-серых глаз.
– Посмотрите, Диана, – меж тем не унимался ее спутник, граф де Риолли, снова указывая ей на того самого женского баловня, который взял барьер. – Держу пари, все его трюки делаются ради ваших прекрасных глаз!
– Ах, оставьте, Антоний! – молодая женщина с видимым неудовольствием задержала свой взор на длинных темных кудрях графа Энрике Контарини.
Поймав его, итальянец тут же вежливо приподнял шляпу. Графиня Диана Даванцатти с досадой отметила это и, нарочито оборотившись к нему спиной, взглянула на дорогу. Взгляд ее серых холодных глаз бегло пробежал по лицам кавалеров, отыскивая кого-то, пока не остановился на фигуре молодого всадника в черном, почти аскетичном по богатству камзоле, резко отличавшим его от разноцветного цветника одежд венецианской знати, который любезно разговаривал с пожилой матроной, чуть отставшей от остальных. Молодая женщина больше не обращала внимания на графа Контарини и потому не могла заметить как, проследив за направлением ее взгляда, граф пожал плечами и закатил глаза.
