Уважаемые читатели, дорогие друзья!
По роду своей деятельности я много путешествую. И во время путешествий – в самолете, в поезде, на машине – в памяти возникают эпизоды из разных жизненных ситуаций, произошедших со мной, моими друзьями, знакомыми, а иногда и незнакомыми мне людьми. По их мотивам я написал для вас книгу рассказов.
Кто-то найдет среди этих историй рассказ смешной, кто-то – поучительный, кого-то мой рассказ, надеюсь, удержит от непродуманных действий, убережет от мошенников, а кого-то, наоборот, надоумит и подтолкнет к действию, и он сможет изменить свою судьбу в лучшую сторону. Кто-то вспомнит добрые поступки и сам станет чуточку добрее.
Тот, кто одинок, найдет себе друга или любовь и заживет счастливо, кто нуждается в помощи – обретет надежду и поверит в себя. А кто-то захочет помочь ближнему, оказать поддержку нуждающемуся.
В любом случае я буду рад.
Желаю вам, мои дорогие читатели, крепкого здоровья, любви и счастья!
Вячеслав Заренков
Шестилетний пацаненок Витька, так его звали все обитатели маленькой деревеньки с причудливым названием Ходулы, играючи старой медной гильзой, найденной накануне в огороде, продырявил в нескольких местах два листа старого фикуса, который рос в огромном глиняном горшке в углу его дома, где Витька родился и вырос до своего шестилетнего возраста. А этот фикус, между прочим, много лет назад посадила его бабушка. Теперь он вымахал до потолка и занимал добрую четверть дома. В семье растение почиталось как реликвия. Такого фикуса не было ни у кого в деревне. И вдруг малолетний шалунишка, играючи, испортил зеленую «достопримечательность».

Наказание последовало незамедлительно: проходящая мимо мама со словами «Зачем ты это сделал?!» шлепнула Витьку по голой попе своей натруженной ладонью. Не то чтобы очень сильно и болезненно, но для мальчугана это было самое суровое наказание. Ведь раньше, сколько он помнил, его никогда физически не наказывали. Если он что-то делал не так, мама говорила с укором:
– Витька! Как тебе не стыдно, сынок! Нельзя так делать.
Витька все понимал и, виновато опустив голову, шмыгая носом, начинал оправдываться:
– Я же не знал, мам! Больше не буду!