Солнце в Анапе в июле – не светило, а настоящий тиран. Оно припекало Пионерский проспект так, что асфальт плавился и отдавал смолистым духом, смешанным с солёным дыханием моря. Но в то утро воздух был пронзён чем-то более едким, чем жара.
– Да вы что?! – голос семнадцатилетней Лики, студентки местного художественного училища, сорвался на фальцет. Она, загорелая, в просторной футболке и шортах, слетевших с веранды домашнего кафе, указывала пальцем на свежевыбеленную стену гаража.
На стоне, криво и по-детски неумело, но с дикой злобой, было выведено баллончиком: «МАКС – ТРУС И ФУФЛО». Слова расползались алыми подтёками, как кровь.
Макс, тот самый, чьё имя теперь красовалось на всеобщее обозрение, стоял неподвижно. Высокий, поджарый, с выгоревшими на солнце волосами и упрямым подбородком сёрфера, он смотрел на надпись с таким выражением, будто его ударили по затылку. Его кулаки сжались.
– Кто?.. – только и выдохнул он.
Вокруг уже собралась небольшая толпа. Лера, будущий журналист из гуманитарного колледжа, тут же достала телефон, снимая и надпись, и реакцию Макса. Витя, «технарь» из политехнического, друг Макса с детства, мрачно бубнил: «Да я этого… Я ему…».
– Спокойно, – тихо, но властно сказала Лика. Ее художнический взгляд скользнул по контурам букв. – Это не вандализм ради забавы. Это личное. Чувствуется.
– Кому я мог так перейти дорогу? – Макс провёл рукой по лицу. – Вчера выиграл местные соревнования по сёрфингу. Всем руку жал, все поздравляли.
– Не все, видимо, – философски заметила Лера, останавливая запись. – Зависть – страшный двигатель. Это классика.
Мы собрались в нашей штаб-квартире – на пуфиках в сквере у фонтана. Состав был пёстрым: сёрфер, художница, журналистка и техник. Разные миры, сплавленные анапским летом в одно целое.
– Итак, – начала Лера, открывая заметки в телефоне. – Преступление: нанесение оскорбительной надписи. Время: между одиннадцатью вечера, когда гараж еще был чист, и семью утра, когда ее обнаружила Лика. Мотив… Макс, вспоминай. У кого были косяки?
Макс только развёл руками. Парень он был не конфликтный, открытый.
– Ладно, – включился Витя. – Работаем с уликами. Краска. Аэрозольный баллончик, красный.
– Не просто красный, – поправила его Лика. – «Алый закат». Я эти оттенки знаю. Дорогой баллон, не из тех, что продают в каждом ларьке. Скорее всего, из хозяйственного магазина «У деда Семена», там самый большой выбор.
