«Он тебе изменяет…» – чужие слова так глубоко въелись в подкорку мозга, что мешали радоваться долгожданной встрече. Прижалась губами к щетине, пытаясь найти что-то знакомое…
Это чужой мужчина.
Мой муж за семь месяцев разлуки стал совершенно чужим и холодным.
Прижимаюсь, пытаюсь согреться, надышаться, уловить привычный аромат его кожи, тяжесть порывистого дыхания, жмусь обнажённым телом, но… Он так далеко.
Тело здесь, а вот мыслями он до сих пор там, где прятался всё это время…
Не могла налюбоваться, оглаживала взглядом каждую черточку, пересчитывала морщинки, пытаясь понять, о чем он думает после столь долгой разлуки.
– Милая, у нас с тобой будут дети, – вдруг произнес Давид эту жуткую по своей сути фразу. Голос ровный, спокойный, я бы даже сказала – утвердительный.
– Конечно, будут, – от умиления, счастья и бесконечной влюбленности в собственного мужа не осталось и следа. Он словно надавил на мозоль, что ныла почти десять лет. – Если ты согласен на ЭКО, то можно на следующей неделе поехать в Москву. Вот только… Давид, мы не виделись больше полугода! А ты мне про детей?
Бесплодие – страшный диагноз, способный уничтожить женщину холодным росчерком врача. Ты затухаешь, мир теряет краски, взгляды становятся жалостливыми, осуждающими, а за спиной постоянно кто-то шушукается.
Я была белой вороной в кругу нашего огромного семейства.
Все вдруг посчитали своим долгом ткнуть меня в этот страшный диагноз. Но Давид никогда не был таким, он, наоборот, был тылом, опорой. У мужа всегда находились нужные ободряющие слова.
И боль отступала. Как волшебная пилюля, после которой вновь можно жить дальше.
Но сейчас он не просто всадил мне нож в сердце, он медленно проворачивал, испепеляя меня холодным взглядом карих глаз.
В лунном свете, льющемся из распахнутого окна, его волосы просвечивали наметившуюся седину. Черты лица стали острее, взгляд резче, въедливее. Он замер, словно ждал момента, когда я привыкну к этой боли, чтобы увеличить дозу…
– Ты не поняла, Лика, я тебе говорю, что скоро у нас с тобой будут дети, – муж стряхнул меня со своего плеча и потянулся за сигаретами. А ведь знает, что я терпеть не могу, когда он курит в доме.
– Это шутка такая, Давид? Я, может, открою тебе секрет, но первой о беременности узнаёт женщина, а не её муж, отсутствовавший в стране семь месяцев, – меня взорвало от раздражения, поэтому я встала, накинула халат и отправилась на кухню.
