Вместо предисловия
Следует признать, что всякая книга – прежде всего дитя иллюзии, некоего изящного самообмана. Однако та, что лежит ныне перед читателем, обязана своим возникновением не смутному миражу, но единственному в своем роде сочетанию атомов и света, что зовется моей женой.
Ее сознание – это лабиринт с зеркальными стенами, где каждая мысль, отраженная и умноженная, обретает поразительную объемность и блеск. В нем я, автор сих строк, выступаю лишь благодарным зрителем, свидетелем той волшебной игры, которую она ежедневно – и, подозреваю, бессознательно – являет. Из всех людей, чьи тени мелькали в поле моего зрения, ее силуэт неизменно остается самым живым, самым загадочным и, следовательно, единственно реальным.
Таким образом, эти страницы являются не столько посвящением, сколько естественным, неминуемым следствием ее присутствия в моей жизни. Любовь здесь – не сентиментальный порыв, но точный инструмент познания, а восхищение – единственно возможная форма внимания, которую я могу ей уделить, даже молча, даже на расстоянии комнаты. И если в этой прозе читатель обнаружит что-то интересное, я буду считать свою задачу выполненной.
Сенья прижала лоб к ледяному стеклу "Доджа". Ветра не было. Был *холод*. Не просто мороз, а нечто древнее, выдыхаемое самой землей сквозь трещины вечной мерзлоты. Он просачивался сквозь сталь, сквозь толстый свитер, пробирался к позвонкам тонкими, невидимыми иглами. За окном – белизна. Слепящая, безжалостная. Снег, небо, редкие, искривленные, как скрюченные кости, сосны – все сливалось в одно ослепительное, пустое полотно. Аляска. Величественная. Мертвящая.
– Еще километров двадцать, думаешь? – Голос Саймона был хриплым от усталости и бесконечного молчания дороги. Он щурился, пытаясь разглядеть что-то сквозь заляпанное грязью и солевой коркой лобовое стекло. Навигатор давно захлебнулся, показав последнюю точку на карте – крохотный поселок "Надежда" – и умолк, будто его батарейку вынули. Словно сама земля не желала, чтобы их нашли.
– Надежда? – Сенья фыркнула беззвучно, губы растянулись в кривой улыбке. – Больше похоже на "Забвение". Или "Ловушка". – Она потянулась за термосом с чаем, который уже давно остыл до температуры ледяной каши. – Ты уверен, что мы не проехали? Этот проклятый серпантин… все выглядит одинаково. Как декорация к плохому фильму ужасов.
