Введение
Мы живем в мире, где каждое движение оценивается, каждое слово может быть истолковано не так, как мы хотели бы, а каждый шаг нередко сопровождается внутренним сомнением: «А вдруг я сказала слишком резко? А может, не стоило настаивать на своем? Не обидела ли я кого-то?» И почти автоматически рождается привычное «извини». Сначала тихое, неуверенное, потом ставшее таким же естественным, как дыхание. Мы извиняемся за то, что громко смеемся, за то, что устали и не хотим встречаться, за то, что заняли место в автобусе, за то, что сказали «нет», за то, что слишком долго молчали, а иногда и просто за то, что существуем. В этом, на первый взгляд, невинном «прости» скрыта огромная внутренняя сила, которую мы сами же отдаём наружу, лишая себя права быть настоящими.
Эта привычка не рождается внезапно. Она формируется годами. С самого детства нам внушают, что быть удобным – значит быть хорошим. «Сядь спокойно», «не кричи», «не мешай», «будь умницей». Постепенно эти слова превращаются в невидимую клетку, где ты боишься быть громкой, боишься быть слишком заметной, боишься показать настоящую себя. И когда ты вырастаешь, твое «извини» становится способом смягчить любой острый угол, не вызвать раздражение, не оказаться «слишком». Ты извиняешься даже тогда, когда права. Даже тогда, когда твои действия – это честное выражение твоих чувств и желаний.
Мы не всегда понимаем, что каждое ненужное извинение крадет у нас кусочек внутреннего достоинства. Оно учит мир воспринимать нас как тех, кто всегда готов уступить, сгладить, скрыться за чужими ожиданиями. Когда ты все время говоришь «прости», ты словно подтверждаешь, что твое существование – обуза, твои слова и поступки вторичны, а твои желания – не имеют права быть на первом месте. И постепенно человек сам начинает верить в эту ложь.
Причины этого феномена лежат глубоко. Это и культурное наследие, и общественные стереотипы, и давление семьи, и внутренняя неуверенность. В разных уголках мира женщину учили быть тихой, смиренной, послушной. Мужчину – сильным, но при этом лишенным права на слабость и уязвимость. В итоге и те, и другие оказались в ловушке. Женщина извиняется за то, что сказала слишком громко, а мужчина – за то, что позволил себе заплакать. Мы все, в разных формах, оказались должниками общества, которое будто бы требует от нас постоянного самоконтроля и самоподавления.
