Книга вторая
Время ненавидеть
Глава 1 Из пустыни
Холодный октябрь, длившийся, казалось, целую вечность, заканчивался долгими монотонными дождями. Снова и снова перемежались они с утренними и вечерними туманами, так что непонятно было, где заканчивается стелящаяся над холмами вязкая влажная пелена и начинаются низкие серые облака, рваными клочьями текущие с севера.
За всю вторую половину месяца солнце появлялось всего несколько раз. Зато в эти редкие дни можно было наблюдать самую красочную, самую прекрасную картину, которую только может подарить человеческому взгляду осень: в низких, ослабших лучах октябрьского светила долина Дордони преображалась после серого влажного плена и начинала радовать буйством ярчайших, всевозможнейших оттенков зеленого, красного и золотого. С белых, будто выступающие из земли кости, поросших лесом скал вдоль реки окрестность казалась пестрым ковром, как наряды цыганок, танцующих в летний день на площади. Огненно-красные ряды виноградных шпалер, окруженные слепящими, словно само солнце, желтыми квадратами тополиных обсадок, переходили в еще плотную, густую прибрежную зелень; лесные склоны вокруг извивающейся серебряной лентой Дордони были похожи на палитру художника, начавшего смешивать краски, чтобы получить нужный оттенок – где-то он уже нашел, что искал, а где-то еще остались пятна чистых неразмешанных колеров: ярко-красные рощи буков, темно-желтые, почти рыжие – невысоких узловатых дубов, вытянутые вдоль берега зеленые кляксы ив и грабов.
В ноябре наконец прекратились дожди, небо стало безоблачно-голубым, но уже холодным. Постепенно кроны деревьев стали редеть; сухой восточный ветер с гор, будто играя со старыми дубами и буками в маленьком парке Фроманталя, обрывал полинялые листья и обнажал десятки грачиных гнезд. Сколько Филипп себя помнил, гнезда эти всегда были тут, но самих грачей сейчас не было – они улетели куда-то на зиму. Зато целые полчища, кочующих по окрестностям, галок, словно волны прибоя, кружили вокруг, то наваливаясь, то отступая, стремительно оккупируя крыши, полысевшие верхушки деревьев и давно убранные поля.
Небольшая буковая аллея превратилась в медное царство: под ногами лежал яркий красный ковер, а на высоких кронах еще сохранилось достаточно листьев, чтобы вся аллея выглядела как колонный зал с огненным полом и потолком. Шато-Рено свернул на тропинку, что вела средь дубов к трем, посаженным еще при прадеде, платанам, где старый Пьер старательно сметал в кучу опавшие листья. «Огненную» аллею по традиции садовник убирал последней. Увидев Филиппа, Пьер поклонился и продолжил работу, лишь когда хозяин Фроманталя покинул парк, чтобы спуститься к реке.
