Ксения Васильевна ошарашено стояла в холле третьего этажа, где на глазах всего коллектива во время пятничной планёрки начмед толкала очередную пространную речь, суть которой первые пять минут никто не понимал. Канва повествования, тем не менее, крутилась вокруг Ксении Васильевны. Несколько раз прозвучало какая она яркая личность, как она фонтанирует, стабильно искрит и регулярно продуцирует нежизнеспособные идеи, а под конец, в гробовой тишине, что должность её сокращается и сейчас самое время начать строить большое, светлое, обеспеченное будущее без неё. Сохранить лицо удалось скорее по привычке, хотя удивлению не было предела. Ксения Васильевна очень хотела сострить, но мягкая, удушающая сила удава и обильная словесно-пузырьковая приправа, исходящая от начмеда, остановила даже начальную стадию подобной инициативы.
– Но это ещё не всё! – уже радостно, как будто самая сложная часть разговора была позади, провозгласила начмед. И вручила увесистую коробку 60х70х60. К коробке прилагался большой и несуразный букет с открыткой "Яркой!" И букет, и коробка совсем не попадали в формат мероприятия. Людская волна заёрзала и напряглась. Ксении Васильевне вдруг стало отчаянно стыдно за начмеда, за непродуманную акцию "проводов на пенсию", за неловкость, которую испытывали люди вокруг, да и за большой нескладный букет, который явно на скорую руку втюхала старшей сестре, собрав из "завалявшихся остатков" умелая цветочница из ближайшего ларька. Увидев боковым зрением эту милую белокожую пампушечку, которая как истинный человек медицины слёту считала среду и устыдилась, Ксения Васильевна устыдилась за компанию повторно и разрядила обстановку, открыв подарок…
– Неужто подушки… или одеяло, нет скорее всего плед… всё-таки "пенсия", а я такая с книжкой, под пледом и в кресле-качалке… – тяжесть коробки смущала. Вторая волна удивления придавила не только Ксению Васильевну, но и всех, рядом стоящих. В коробке оказался огромный макет женского влагалища со всеми мельчайшими физиологическими особенностями.
– Сюда и слон влезет, – всё-таки пошутила Ксения Васильевна. Начмед неодобрительно посмотрела на неё глазами удава из советского мультфильма, и Ксения резко вынырнула в утро.
