Последний из романов, написанных в соавторстве с Еленой Юрьевной Раскиной (1975-2020).
Посвящаю Ее доброй и вечной памяти.
Исторический роман из истории последних лет правления Анны Иоанновны и краткого трагического пребывания на престоле младенца Иоанна Антоновича. Дворцовые интриги и перевороты, жестокие увеселения императорского двора и Русско-турецкая война 1735—1739. На страницах романа Вы встретите Анну Иоанновну и Бирона, Елизавету Петровну и Анну Леопольдовну, незаслуженно забытого военного героя Антона Ульриха Брауншвейгского и фельдмаршала Миниха, поэта Василия Тредиаковского, князя-шута Михайлу Голицина и… даже того самого барона Мюнхгаузена! Борьба за власть и война, любовь и измена, благородство и низость. И, конечно, коллективный портрет русского человека первой трети XVIII века – эпохи всесильных временщиков.
Вместо предисловия.
Вода Ладожского озера серая как пепел, оставшийся от чьей-то сожженной жизни. Ночью – черная, как смерть, а днем – бледно-голубая, как северное небо. Питер Бирон, старший сын бывшего регента Российской империи, фаворита покойной императрицы Анны Иоанновны, запомнил эту воду навсегда. Юноша смотрел на нее, когда их всей семьей переправляли в лодке – от большой земли к Ореховому острову, в Шлиссельбургскую крепость.
Сначала драгуны без церемоний выволокли из кареты отца, Эрнста Иоганна Бирона. Низложенный регент, жестоко избитый гвардейцами при аресте, не мог идти – и его бросили на дно лодки, как падаль. От побоев красивое лицо Бирона-старшего распухло до неузнаваемости, волосы торчали слипшимися в крови клочьями. Клочьями же висела на нем изодранная рубашка, вся в красноречивых бурых пятнах, а на ногах бывшего вершителя судеб империи держался только один башмак, который конвойные не сперли именно потому, что он был один. От одного башмака, даже с серебряной пряжкой – какая польза? Он нелепый и лишний, словно потерявший все человек…
Питер и младший брат Карл поддерживали мать: герцогиня Бенинга еле шла и жалобно стонала, ей тоже крепко досталось той страшной ночью, когда арестовали отца. Питеру повезло больше. Видимо, в память о совместных развеселых кутежах, былые приятели – гвардейские офицеры не тронули его. Более того, они даже имели вид людей, которым крайне неловко, когда отбирали у него шпагу. Юный подполковник Питер был бы даже любим в гвардии, потому что отличался веселым и добрым нравом, если бы не людская зависть к его высокому положению.
