Глава 1. В КОТОРОЙ БАРСИК СОВЕРШАЕТ ГАСТРОНОМИЧЕСКУЮ ОШИБКУ.
Если бы коту Барсику задали вопрос: «Что самое главное в жизни?», он, не задумываясь, ответил бы: «Завтрак, обед, ужин и перекусы между ними». Барсик был котом основательным, с блестящей шёрсткой и уверенностью в глазах, которая говорила: «Я знаю, где лежит ваш бутерброд».
Его лучший друг, Вова, был мальчиком с глазами-пуговицами и головой, набитой идеями, как его рюкзак – фантиками. Однажды такая идея пришла ему в голову.
«Барсик, – торжественно сказал Вова, доставая из папиного стола толстенный кожаный фолиант. – Я нашёл секретный ингредиент для маминого черничного пирога!»
Барсик, развалившийся на солнышке, приоткрыл один глаз. Пирог был его слабым местом.
«Что за ингредиент?» – промурлыкал он, потому что с Вовой он разговаривал. Это была их маленькая тайна.
«Вот этот!» Вова потряс книгой. С переплёта на них смотрел суровый мужчина в мантии и с пером. «“Введение в Науку Стихосложения. Том I. Рифмы и ритмы для начинающих волшебников”. Папа говорил, это старинная книга, но мы же не волшебники, правда? Мы просто добавим страничку в начинку для аромата! Выглядит как старая бумага, пахнет мёдом и загадками».
Барсик фыркнул. Пахло для него одно – пирогом. Вова, увлечённый идеей, вырвал первую попавшуюся страницу с заклинанием под названием «Заклинание Оживления Поэтических Образов (для начинающих)» и, смяв её, отправил в миску с черничной начинкой.
Через час на кухне стоял божественный запах. Мамин пирог был шедевром. И когда тот остыл, а Вова отвлёкся на звонок друга, Барсик совершил то, что коты совершали испокон веков. Он прыгнул на стол и отломил себе самый большой, самый аппетитный, самый черничный кусок.
Он съел его с наслаждением. И тут же почувствовал странное урчание в животе. Не обычное, «спасибо, было вкусно», а какое-то… булькающее и щекотное.
«Вова, – беспокойно сказал Барсик. – У меня в животе… чешутся рифмы».
Вова обернулся: «Что?»
«Говорю, рифмы чешутся! И хотят наружу!» – и Барсик, против своей воли, широко раскрыл пасть.
Из его горла выпорхнула стайка разноцветных пузырей, и тонкий, мелодичный голос проговорил:
«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том…»
В воздухе повеяло свежестью, и прямо посреди комнаты, отодвинув диван, вырос исполинский дуб. Его ветви упёрлись в потолок, а по стволу, позвякивая, обвилась золотая цепь.
