После той ночи в машине, когда Дарья впервые отдалась незнакомцу на глазах у мужа, её тело словно настроилось на более глубокую волну. Что-то внутри переклинило. Не просто желание – оно было всегда. Но теперь оно стало навязчивым, почти животным. Каждое прикосновение, каждый взгляд, каждый звук вызывали у неё вибрацию, как будто её нервы стали тоньше и чувствительнее, как струны, натянутые до предела.
Артём заметил это. Он не спрашивал, не ревновал. Он просто наблюдал и улыбался, потому что всё шло по его плану.
С тех пор их секс стал другим. Не просто жёстким – он стал ритуалом. Каждый вечер, как только дети засыпали, он звал её в спальню. Он не позволял себе торопиться. Сначала – душ. Он сам мыл её, медленно, с мыльной пеной, скользя ладонями по бёдрам, ягодицам, внутренней стороне бёдер. Артём не касался её киски. Никогда. Обходил её, как священное место, которое пока под запретом.
– Ты моя шлюшка, – говорил он, водя пальцем по её спине. – Но сегодня ты получишь только это.
Он трахал её в задницу глубоко, мощно, без предупреждения. Она кричала, цеплялась за простыню, просила остановиться, но он не слушал. А потом шёл минет. Он сажал её на пол, прижимал голову к коленям, заставлял заглатывать член до самого горла.
– Глотай, – говорил он. – Ты для этого и создана.
Но влагалище оставалось нетронутым ни разу, ни при каких обстоятельствах. Если она пыталась сесть на него, направляя член во влагалище, он просто вставал, отстранялся и уходил в ванную, оставляя её лежать голой, дрожащей, с пустотой внутри.
– Хочешь в пизду? – спрашивал он позже с усмешкой. – Тогда тебе придётся очень сильно проголодаться, чтобы ты умоляла меня. Чтобы ты забыла, каково это – быть женщиной. Чтобы ты помнила только, каково это – быть шлюхой.
И она действительно голодала два месяца. Два месяца – без единого прикосновения к своей киске. Только анал. Только минет. Только крики: «Я дрянь! Я шлюха! Я твоя шалава!» – и ответ: «Да, ты моя. И ты не заслужила большего».
Но голод усиливался. Он проникал в её сны. Она видела себя на пляже, в тени пальм, где к ней подходят мужчины с чужими лицами, а она не сопротивляется. Видела, как стоит на коленях перед незнакомцем в переулке, как он хватает её за волосы, как она стонет, принимая член в рот, а потом – в киску. Просыпалась возбуждённой, со сжатыми бёдрами, с сердцем, бьющимся где-то в горле.
