Медяный корабль, причаливший у длинной желто-оранжевой пристани, остановился. Элегантный мостик раскинулся к причалу, пока несколько лакеев проходили, проверяя конструкцию, параллельно крепче устанавливая узлы. Девушка в белоснежном легком платье с пышными рукавами и несколькими пуговицами в районе декольте, вышла с изяществом и определенной легкостью вспорхнула на пирс.
– Прекрасно выглядите, мэм! Вы, должно быть, леди Прим? – спросил один из подчиненных, почтительно снимая шляпу.
– Нет, что вы, – произнесла она, просто улыбнувшись. – Я её служанка, – сказала она и направилась к машине, открывая дверцу лакированного черного автомобиля.
Почтительный господин в элегантном костюме с прилизанной прической, с грубыми и мешковатыми движениями подал руку даме, спускавшейся с пирса в неприлично огромной черной шляпе с пером. На ее изгибах рисовалось черное погребальное платье, а рядом пристроившийся господин медленно и едва заметно поправлял ее движения, делая все действия дамы едва естественными, скорее машинальными, словно он дергал за тонкие нити марионетки. Увидев их, лакеи взволнованно поклонились, выражая на своем лице притворное сожаление. В их взгляде читалось легкое презрение, что они постарались скрыть, тщательно наклоняя свой взгляд в медяное зеркальце пирса. Молчаливый обмен репликами, и табор во главе с Почтительным господином двинулся дальше. Его отчасти седые волосы виднелись с определенной отчетливостью, когда лицо и тело девушки скрывала шляпа и гиблое одеяние.
Они дошли до второй лакированной машины, больше напоминающей лимузин. Открывая дверь и со странной наигранной нежностью, он открыл даме дверь, запихивая ее внутрь, что другим казалось проявлением весьма джентльменским. Сам он быстро уселся, и машина направилась в неизвестном направлении.
– Леди Прим просила купить ткани, – произнес дворецкий, усевшийся в машину для прислуги, где уже сидела задумчивая дама, разглядывающая плавно движущиеся пейзажи через окно.
– И все же, Франция такая красивая, – задумчиво произнесла она скорее себе, чем кому-либо в этой машине.
– Верно, Франция – страна любви, жаль, что не в нашем случае, – произнес учтиво дворецкий, беря газету и прочитывая чернильные заголовки. – Говорят, мужчина на днях разбился, ехал со склона во время отдыха в Голливуде и погиб. Надо же, случается ведь. Даже в больницу никто его не навестил, а говорят, он был кинокритиком. Жалко паренька, мало повидал, – произнес он, листая газету, замечая горящий костер из запрещенных книг в одном безымянном городке, а в другом заголовке виднелся затонувший корабль, массивный и курортный, где находилось много людей.
