Я не философский картограф постгуманистической эпохи, точно и тонко прокладывающий маршрут между биоэтикой, техногуманологией и метафизикой идентичности. Нет. Я – наполовину учёный-медик, наполовину ученый-философ, всего лишь пытающейся придать смысл медицинским рубежам, превращая идеи о клонировании, роботохирургии, биотехнологизации человека в этические конструкции эвтанизации, биочипизации, деперсонализации, дереализации мира, задаваясь вопросом не только что есть, но и что должно быть в эпоху аватаров, биороботов, неочеловеков. Научился проводить литературно-философский «анализ-синтез», превращать таблицы и графики показателей в потоки размышлений, монографии – в медитации, предупреждения – в пробуждающие манифесты. Я ставил вопросы, искал на них ответы, чтобы создать полуабстрактные времена и пространства для раздумий. И там, где большинство видит научную фантастику, пытался извлечь каркас для грядущей человеческой сущности.
Помнится, мое первой монографией была «Диалог с самим собой» (Бишкек, 2001), посвященная философским и методологическим вопросам хирургии рубежа ХХ-ХХI вв. Моим девизом был тогда «От скальпеля к символу – каждый разрез открывает философско-методологический концепт». Пугаясь того, что меня могут обвинить в дерзости, касательно интервенции новых и сверхновых технологий в хирургию, я был готов тем самым сказать своим оппонентам: «Убавьте свой пыл, я всего на всего спорил с самим собой», даже не пытаясь задеть чье-либо научное самолюбие, профессиональное тщеславие, а тем более как-то, кого-то и в чем-то поучать.
Вообще, что стало для меня отправной точкой в философском осмыслении медицины и технологий? Сейчас трудно искать ответ на этот вопрос. Сейчас, я пенсионер, работал хирургом, стал ученым-физиологом, а защитив вторую докторскую диссертацию по философии стал исследователем-философом. После перехода шестидесятилетнего рубежа начал писать художественные книги научно-философского толка. Так я стал писателем. Печатался, но мой комплекс неполноценности, ставшая моей тенью еще в детстве «гнала» меня все дальше и даже издание мною свыше полутора сотни книг и монографий она твердить: пока это не предел.
