Вступление
Моя первая поездка в Непал в 2008 году была чистой воды авантюрой. Все было решено внезапно и в один день. В туристическом агентстве на Китай-городе я оплатил электронный билет и полетел, толком не понимая, зачем и куда я лечу, и что буду там делать.
Пакистанские авиалинии PIA предлагали перелет в Катманду через Карачи с дозаправкой в Арабских эмиратах. В шесть вечера мы вылетаем из Москвы, в одиннадцать приземляемся в Дубаи, после этого вылетаем в Карачи. В аэропорту Карачи дожидаемся утреннего рейса в Катманду. Обратно самолет полетит тем же маршрутом, только в Карачи мы проведем ночь.
Я даже не взял с собой никаких вещей, кроме смены белья, блока сигарет и кое-какой мелочи из одежды – все это уместилось в обычный полиэтиленовый пакет для покупок в супермаркете.
Итак, я летел без багажа и планов, совершенно не зная, что ждет меня впереди.
В 2012 году я уже знал, куда и зачем я лечу. В эту поездку я встретился с ламой Дорже, уже будучи учеником Кенчена Трангу Ринпоче, и еще раз убедился в том, что все, что происходит на пути познания, совершается в нужный момент.
В мой первый приезд в 2008 году, когда я был восторженным туристом, что мне дала бы эта встреча? Я получил бы сильное впечатление от общения с очень умным человеком, но не смог бы задать и сотой части вопросов, которые мог задать теперь.
Лама Дорже был высокий, худощавый человек с добрыми, широко открытыми, веселыми и совершенно детскими глазами. Когда я впервые увидел его, он показался мне похожим на художника Жоана Миро, у которого были точно такие же детские, широко открытые и радостные глаза.
Однако взгляд его мог становиться и суровым, и тогда его лицо преображалось и становилось похожим на лицо Манджушри так, что не хватало только занесенного над головой меча.
На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но я знал, что ему уже далеко за семьдесят.
Острота его ума была поразительна.
Обычно мы беседовали в Боданатхе, сидя на скамейке, медленно совершая кору по второму ярусу ступы или на крыше дацана Шенчен Гомпо у дхармачакры с двумя ланями.
Иногда наше общение происходило как обычный разговор и даже обмен мнениями, а иногда это были поучения, когда я задавал вопрос, а лама Дорже отвечал на него.
Я сразу же обнаружил, что он свободно владеет английским, и как я подозреваю, еще многими языками, прекрасно разбирается в современной жизни, западных философских, этических, гносеологических, социальных, социально-психологических и прочих актуальных теориях, тенденциях, из чего можно было сделать вывод, что он много читает, и оставалось только удивляться, когда он находит для этого время.
