В квадрате можно начертить круг.
Кружится в комнате человек, грязный и пыльник шкафчик стоит. Мечтание – честно, кто в одиночество сможет замысел понять? Суетливо и спешно. Молодой человек худощав, морщинистый лоб, на том лбу падают алые кудри. В природе такого не встретишь, однако культура решает проблему скучности биологии и цвета. Шаги, шаги и ноги босые по ковру ступают, но летний дождь за окном, падают капли, надежда растет. Наслаждаясь отчетливыми мыслями, молодой человек в четырех стенах кружится, кругом обои с детскими рисунками: пираты, острова и корабли. Садимся и снова встаём, пальцы хрустят, глаза стремятся в окно, найти там нужно ответ. Печальна любовь. Спрашивает человек у себя: «Многие ли люди видели вещие сны». Юноша задает себе вопрос, о прошлом, где девушка, что он любил, была с другим, и бередит рану, и ломит тело и в мыслях наслаждается он телом её и своим.
«Черт побери! Это было отвратно или хорошо, неспособность разбираться в чувствах
«такого» плана. Летнее утро, запах навоза и прочего хлама наполнял воздух этой деревушки, далековато от города это место – далеко. Небольшой дом в таком местечке – это нормально. Запах цветов в таких местах никогда не чувствуется, его всегда перебивает аромат алкогольной гнили.
То ли из-за начало лета, или просто по интересному стечению обстоятельств в этой большой семье началась пирушка. Отец и мать, три дочери, на тот момент, возможно, эта семейка планировала ребенка, наверное, мальчика – припоминая подробности этого случая, мне становится горьковато, но всё равно, какой бы вкус у вина не проникал в душу, в конце концов – вино приносит наслаждение. Организатором пирушки оказалась хранительница семейного очага – простым языком мать семейства, мама – если будет так угодно.
Бутылки пива и водки валялись по полу наравне с множеством остатков еды – закуски. Женщина, подобно дикому зверю, который искал что-то, крушила дом. Шкаф потерял дверку в этой схватке, а иконы уже упивались остатками водки на полу. И только две девочки, пока отца не было дома, могли наблюдать за этой сценой и только бояться, особенный страх поглощал старшую девочку. Любовь к младшей сестре порождала ответственность или подобное чувство, которое позволяло волноваться. Старшая, Василиса, смотрела на мать с более глубокими глазами, чем сестра, но взгляд падал тогда, когда не был утомлен слезами или постоянной слежкой за младшей сестрой Алисой.
