Антихрупкость. Да, я говорю вам нет

Лотос

Сквозь тину гнилостных болот,

среди рассеянных лучей дневного солнца

изогнул изящный стан один цветок -

священный лотос чистоты.

Он просыпался на заре,

пронизан липкой чернотой,

и стряхивал небрежно грязь,

и плечи ровно расправлял.

Росой божественных щедрот

он омывал изящный стан

и, встрепенувшись естеством,

сам становился божеством.

Он не был выше и сильней,

но никогда, но никогда

всей тине гнилостных болот

не удавалось очернить его святое естество.

К нему не приставала грязь.

И он, мудрец, не замечал

среди рассеянных лучей дневного солнца

грязь и смрад, что там колышутся, внизу.

Он был священным божеством.

Liberte

Осеннего солнца сияющий лик,

омытый росою осеннего утра,

читает неспешно сердечную сутру.

Я смысл её мудрый сегодня постиг:

свобода от права быть тем-то и тем-то,

не с теми, не там и себе вопреки,

подобно удару послушной щеки,

становится душной незапертой клеткой.

Но я не приемлю ударов-пощёчин –

в них мудрость плебея заложена лишь.

Любой превращается в серую мышь,

живя на краю некомфортных обочин.

Победная песня звучит по-другому:

нет смерти, нет старости, мыслей и чувств.

Я в утренней сутре опять возвращусь

к непознанной мудрости, к вечному Ому.

И, словно омытый осенней росою,

взгляну безмятежно в сияющий лик.

Достигнет нирваны на вечность, на миг

священное солнце свободы босое.

Мы с Вами

Я хочу разговаривать с Вами

И в глаза Ваши прямо смотреть.

Ваше сердце – «унылая клеть»,

Вы решили когда-нибудь сами.

Мои руки не бьют по щекам

и не лезут навязчиво в душу.

Что спокойствие Ваше, и сушу

не сдаю океанам-рекам.

Потому что есть Вы и есть Я.

Мы отдельные два континента.

Чту бесценные наши моменты,

потому что мы с Вами семья.

Будем жить

Словесной трескотни поток нещадно хлещет тут и там.

И как его остановить? Лишь отстраниться, замолчать.

Другие ценности теперь. Но любование собой

отнюдь не целостности знак, а признак слабого нутра.

Поступки больше ни к чему. Не делом меряют успех,

а бесполезной трескотнёй и восхвалением себя.

Скучает кто-нибудь по тем, по настоящим, временам,

когда опорой была честь? Что, времена сейчас не те?

Жаль, измельчала глубина, и нет стремительных высот,

и можно всё теперь купить, и можно всё теперь продать.

Не познаётся высота, не поддаётся глубина

рабам словесной трескотни. А значит, будем! Будем жить.

Обыкновенный день

Догонит зло шальная пуля