Город, где молчат мертвецы

Пролог. Гнев Еноха

Луизиана, 1692 год.

Дым костра поднимался к небу густой, едкой жертвой. Не крик, а проклятие, вырвавшееся из обугленных легких Еноха Уоттса, прорезало ночь и заставило содрогнуться даже самых стойких горожан.

– За кровь мою вы заплатите своей! – его голос был похож на скрежет камня по камню. – Земля, впитавшая мою плоть, станет вратами! Я вернусь в день, когда служитель вашего бледного Бога отречется от него и оросит землю моего праха своей кровью! И восстанут спящие, не чтобы жить, но чтобы поглотить вашу жизнь! Дир-Хейвен станет городом живых мертвецов, и ужас ваш будет пищей для вечности!

Пламя поглотило его последние слова, но они повисли в воздухе, впитались в почву, в корни кипарисов, в самый фундамент новообразованного городка. Проклятие не было просто набором слов. Это был вирус, внедренный в реальность, ждущий своего часа.

Глава 1. Эфирный кошмар

Мэри Вудхаус ненавидела прямые эфиры. Яркий свет, десятки глаз, давящая необходимость быть убедительной. Но именно в студии, в безопасном, технологичном коконе Нью-Йорка, к ней приходили самые яркие видения. Возможно, контраст сред делал их острее.

Сегодня она чувствовала себя особенно уязвимой. Головная боль давила на виски с утра, а за окном, сквозь шум мегаполиса, ей чудился далекий, протяжный вой.

– …и иногда наши страхи – это не просто плод воображения, – говорила она в микрофон, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Это эхо из мест, куда лучше не смотреть…

И в этот момент ее пронзило. Не образ, а ощущение. Холодная стальная игла вошла в самый мозг. Перед ее внутренним взором не было картинки – был чистый, концентрированный ужас. Ужас падения, ужас предательства, ужас безысходности. Она почувствовала веревку на своей шее, грубую волокнистость пеньки, невыносимое давление в висках. Увидела землю под ногами – не твердь, а зияющую, пульсирующую черноту. И из этой черноты на нее смотрели тысячи глаз. Пустых, молочных, полных бездонной тоски и древней ненависти.

– Отец… – выдохнула она, и ее голос стал чужим, идущим из очень далека. – Священник… в Дир-Хейвене… Он… открыл Врата…

Чашка с кофе выпала из ослабевшей руки, коричневая жидкость растекалась по полу, напоминая форму треснувшего континента. В ушах стоял оглушительный шепот – голоса, сливающиеся в один нечеловеческий гул, полный обещаний мук.