Введение. «Питие есть веселье Руси, не можем без того быти!» – эта легендарная фраза, приписываемая князю Владимиру Святому, определила судьбу алкоголя в российской истории. От средневековых пиршеств до современных вечеринок, алкоголь прочно вошёл в культурный код России – став и «врагом» нации по официальной риторике, и её непременным спутником в быту. Недаром Екатерине II приписывают циничное изречение: «Пьяным народом легче управлять» – намёк на то, что власти нередко смотрели сквозь пальцы на народное пьянство, если оно помогало держать подданных в повиновении. Эта книга – ироничное, но основанное на фактах путешествие через века алкогольной диалектики в России: постоянного противоречия между государством, пытающимся обуздать “зелёного змия” (но одновременно получающим от него доходы), и народом, для которого спиртное – то отдушина, то традиция, то тихий бунт. Мы проследим исторические этапы отношения к алкоголю в СССР и постсоветской России, рассмотрим государственные кампании против пьянства, социальную роль застолий и рюмки, экономику “пьяных денег”, региональные различия, влияние пития на культуру и современные трезвеннические тенденции. Все факты подтверждены серьёзными источниками, а изложение приправлено лёгким юмором, ведь как говорил герой одной шутки: «Водка – наш враг, но кто сказал, что русские боятся врагов?».
Глава 1. Исторический экскурс: от имперского кабака до советского застолья
Царская монополия и «пьяный бюджет». Алкоголь присутствует в русской истории с древних времён. В средневековой Руси пили в основном слабоалкогольные напитки – мёд, пиво, квас, разбавленное вино. Крепкие спиртные напитки появились в XV веке, а уже в XVI веке царь Иван Грозный, нуждаясь в средствах, учредил государственные кабаки с монополией на продажу водки. Это решение заложило двоякую традицию: с одной стороны, максимизировать доход казны от продажи «хмельного», с другой – пытаться контролировать народное пьянство. Например, в царских кабаках не продавали закуску («чтоб закуска не крала градус и копейку государеву») и не пускали женщин, дабы ничто не отвлекало мужчин от пития во имя пополнения бюджета. А для окончательно пропившихся предусматривалась “гунька кабацкая” – тряпка, в которую завертывал нагой тело тот, кто спустил на водку всю одежду. Символ крайнего падения – но и знак, что государство осознавало социальные издержки пьянства даже при стремлении наживы.
