Глава I
Беликов скатился с лестницы стремительно, точно большой серый куль с мукой, и без чувств растянулся на полу. Его круглые очки слетели и покатились в сторону, а нос, похожий на острый клюв, теперь жалобно краснел от ушиба. На миг в прихожей дома Коваленко повисла тишина.
Варенька Коваленко с двумя приятельницами остановилась на пороге и от неожиданности расхохоталась, увидев учителя на полу. Но её смех быстро оборвался, стоило Беликову не пошевелиться.
Две дамы, сопровождавшие Вареньку, ахнули. Сама Варенька разжала побелевшие пальцы, выпустив из рук перчатки, и бросилась к лежащему Беликову: – Батюшки, да он, кажется, без сознания! – воскликнула она.
Михаил Саввич Коваленко, до этого сердито выглядывавший с верхней площадки, теперь стремительно спустился вниз. Несмотря на недавний гнев, на лице его промелькнула тревога. – Жив ли он? – пробасил Коваленко, наклоняясь к Беликову.
Беликов застонал и медленно открыл глаза. Над ним склонялись встревоженные лица – Варенька и её подруги; где-то сбоку хмурился Коваленко. Осознав своё унизительное положение, Беликов мгновенно попытался вскочить, хотя голова у него кружилась. Он порывисто сел, поправляя съехавший чехол на своём пальто, и пробормотал: – Н-ничего… я в порядке… абсолютно в порядке.
Он поднялся на ноги, шатаясь. Варенька поддержала его за локоть, но Беликов с испугом отстранился, бросив настороженный взгляд на открытую входную дверь – не видно ли кому со стороны, как женщина касается его рукава. – Сударь, вам нехорошо, не торопитесь, – говорила Варенька обеспокоенно.
– Ничего, ничего… – прошептал он, ощущая как лицо заливается жаркой краской. Он наконец нащупал на полу свои очки; стекло в одной дужке треснуло, и Беликов глухо охнул, но тут же спрятал очки в футляр, стараясь не глядеть на Вареньку. – Простите великодушно… не хотел беспокоить… – выговорил он с усилием, шаря взглядом по углам в поисках своей шляпы и зонта.
Одна из приятельниц подняла шляпу и подала ему. Другая тем временем подняла с пола потерянный им зонт. Неловко принимая свои вещи, Беликов чувствовал, как внутри все сжимается от стыда. Ему чудилось, будто даже стены дома насмешливо глядят на него. А пуще всего жгло сознание, что Варенька видела его в таком непотребном виде – лежащим на полу, растерянным, жалким.
