Апостол, тень на каменных ступенях, медленно поднялся к крыльцу. Желтый свет лампы в окнах бил в ночь, не рассеивая тьму, а лишь подчёркивая её плотную ткань. Из-под бамбука, как призраки сцены, выплывали лица лебедей, словно мрачные маски мифологических монстров. Их мысли были обращены к благородному, но страшному чувству мести. Апостол одной рукой сжимал кремнёвый пистолет, другой лихорадочно барабанил по деревянной двери. Ни звука изнутри. Только незримое давление. Тогда полетел камень. Стекло рассыпалось каскадом ледяного смеха, осколки легли на плиты крыльца бессмысленным узором – первая трещина в декорациях мира.
– Дрейк, выходи, тварь! – хриплый крик Апостола прорвал тишину вслед за звоном стекла.
В ответ он получил лишь безмолвное дрожание пламени в лампе. Абсолютная тишина заполнила сцену. Лебеди замерли, ожидая дальнейших действий Апостола, их дыхание слилось в единый монотонный гул. В глазах предводителя вспыхнул азарт, он обратил свой взгляд на зрительный зал. Недовольство наполнило его разум. Он убрал пистолет в кобуру и медленно подошёл к зияющему провалу окна. Из осколков стекла, лежащих на плитах как хрустальные слёзы, он выбрал один. Длинный и зловеще острый. Взвесил его в руке, потом снова бросил взгляд в зал. Спокойно, с ритуальной точностью, он завернул рукава белой рубашки, обнажив молодую кожу. Без колебаний, движением, полным жуткой грации, он провёл осколком по предплечью. Тёмная кровь немедленно выступила, густая и почти чёрная в этом слабом свете. Заструилась по коже, упала на камень крыльца.
Апостол закричал. Он обернулся к лебедям, подняв окровавленную руку как знамя. Он не призывал – заражал. Он не вёл – высвобождал. Из глоток лебедей вырвался ответ. Нечеловеческий вой и рёв. Тишина была убита. На смену ей пришёл шумящий вихрь. Пламя лампы заплясало в такт этому хаосу, отбрасывая гигантские, пульсирующие тени на стены дома.
Дрейк сидел за обеденным столом на кухне. Напротив него, в лучах света лампы, расположилась девятнадцатилетняя девушка – Клод. В густых чёрных волосах её был повязан гротескно большой жёлтый бант. Лицо вымазано белым гримом, похожим на штукатурку. Выразительные глаза, неподвижные и блестящие были окольцованы широкими полосами чёрной туши. Губы же пылали ярко-красной помадой. Одежда – белое платье в чёрный горошек.
