Рассказ этот я услышал в далеком, чуть не сказал босоногом – но нет, сандалики, все же, были – детстве. Году в тысяча девятьсот семьдесят… не помню каком именно. Рассказывал эту историю дед Степаныч – старик, любивший сидеть на завалинке своего старенького скособоченного дома в моем родном селе. Как звали Степаныча не помню, а, может, и не знал никогда – Степаныч и Степаныч. Обращались-то к нему на «ты», и он на нас десяти-двенадцатилетних пацанов не обижался. Сидел на своей завалинке по вечерам в старом овчинном тулупе – говорил, кровь не греет – смолил огромные самокрутки, свернутые из газетных обрывков и набитые свирепым самосадом. Таким свирепым, что стоять слишком близко к нему, когда он со смаком выпускал из легких табачный дым, было просто невозможно.
Любил Степаныч рассказывать истории. Почему-то слушали его только мы – детишки лет от семи до, наверное, пятнадцати. Собирались вечером, когда он выходил из дома, а мы к тому времени уже наигрались, накупались, если дело было летом, и набесились до одури. Появлялось настроение послушать что-то интересное, желательно щекочущее нервы, в идеале – жуткое. Ну и тут как раз в дело вступал Степаныч, которому травить нам байки, видно, тоже было по кайфу. Какие из тех баек были правдой, какие чистыми придумками, бог весть. Наверное, из старика мог бы получиться очень неплохой писатель, сложись его жизнь по-другому. Рассказов этих у него имелось не меряно – редкий случай, когда они повторялись. Правда, какие-то мы часто просили исполнить на бис. Вот и рассказ, который я здесь приведу, как раз относился к часто повторяемым по просьбам юных слушателей. Именно он, понятно, был чистым вымыслом, хотя, кто знает… Привожу этот рассказ почти в том виде, в котором его слышал, так, причесал немного, лексику поправил. Итак, дальнейшее повествование пойдет от лица Степаныча.
Случилась это еще до войны. Было мне в то время лет не больше двадцати и работал я в геологической экспедиции в Сибири близ озера Байкал. Обычным рабочим: подай, принеси, копай, ну так далее. Про экспедицию и ее участников ничего рассказывать не буду, поскольку отношения к делу это не имеет. Одно имеет значение: в этот раз работала экспедиция не в глухой тайге в дали от людских поселений, как часто бывало, а во вполне обитаемых местах. Совсем неподалеку от нашего лагеря, километрах в десяти, располагалось село. Не слишком большое – сотни на три жителей, но со своей церковкой. Меня, как самого молодого, два раза в неделю отправляли туда за свежим хлебом, поскольку сухари, которые мы обычно жевали вместо последнего, всем осточертели. А в селе имелась своя небольшая хлебопекарня, обеспечивающая хлебушком здешних жителей и жителей еще пяти деревенек, расположенных в округе.
