Вода, льющаяся из высеченного в порфире и мраморе узорчатого шадирвана[1] в маленький, подобный блестящему зеркалу бассейн, отражала лунный свет четырнадцатой ночи лучше, чем фонтаны, украшенные электрическими лампами. Просторный мраморный двор особняка, одного из самых красивых в Дамаске, заливался ярким светом, словно был полдень. За пределами широкого мраморного двора, на лужайках садов, оставленных для цветов, кусты роз и жасмина местами отбрасывали тени, местами покрывали землю белыми лепестками, словно пятна облаков. Земля напоминала небо, небо напоминало землю, приятные запахи цветов, растущих под кронами деревьев, смешивались с ароматами жасмина и розы. Словно дождь лился с неба свет луны, воздух наполнялся дыханием природы. Несколько девушек, сидевших на стульях у фонтана, наслаждаясь свежестью, вели беседу. Одна из них спросила:
– Ситти[2] Бедия приглашена на сегодняшний вечер?
– Да, приглашена. Я видела её вчера, она собиралась прийти.
– Ах, вот бы она сыграла нам на лютне… Какая свежесть!
– Что за пустые слова! Разве не знаешь, что она не будет играть?
– Да, но я бы на её месте только бы и делала, что играла. Честно, не понимаю её.
– А что тут понимать? Она просто не хочет играть у всех на глазах, как другие музыканты.
– Какое высокомерие!
– Я бы так не сказала! Она же играет на лютне только для нас. Как можно так подумать? Она же не играет на свадьбах или кому-то по вечерам, – заметила одна из девушек.
Другая сказала:
– А вот и она!
С другого конца двора в сторону фонтана направлялись три фигуры, девушка в чаршафе[3], а за ней две темнокожие рабыни[4]. Все девушки оживились и разом поднялись со своих мест.
– Сестра! Как же долго ты заставила нас ждать. Уж было начали волноваться, что ты не придешь, – сказала одна из них.
Бедия сбросила с себя бордовый чаршаф с шелковой вышивкой. Она развязала узелок на поясе, юбка поверх её крепового энтари[5] упала на белый мрамор двора.
– Неужели вы ждали так долго? – сказала она.
Каждая предлагала ей свой стул.
– Посидишь с нами немного? – спрашивали они её.
Бедия уселась между ними. Из смотревших во двор окон крытой террасы, которая переходила в большую гостевую комнату, бил свет множества свечей, казалось, что внутри было очень людно. Взор Бедии был устремлен на террасу, как на панораму, в которой виднелись роскошные люстры, разноцветные абажуры, силуэты женщин в платьях из розовых и желтых тканей. По звукам мизраба
