Ветер с Северного моря нёсся по узким улочкам Блэк-Коув, врываясь в щели покосившихся рыбацких коттеджей, стучал ставнями и выл в трубах, как потерявшая щенка сука. Воздух был густ от запаха соли, йода и гниющей на берегу водоросли. Октябрь в этом уголке восточной Англии всегда был суров, но в этом году холод пробирал до костей раньше обычного. Или это лишь казалось? Ведь ночь равноденствия была уже близко.
Старый Томас Барроу сидел у потрескивающего камина в таверне «Пьяный моряк», кутаясь в грубый шерстяной плед. Его натруженные руки, испещренные шрамами от снастей, сжимали глиняную кружку с элем, но пил он редко. Взгляд его, мутный от возраста и чего-то большего, был устремлен не на пламя, а в темное окно, за которым бушевало море.
«Опять скоро, Томас?» – хрипло спросил Бен Картер, владелец таверны, вытирая стойку тряпкой, которая сама пахла рыбой и пивом.
Томас лишь кивнул, не отрывая взгляда от ночи. Его молчание было красноречивее любых слов. В «Пьяном моряке» в этот час было непривычно тихо. Обычно к вечеру таверна гудела от голосов рыбаков, делившихся байками за кружкой эля после удачного улова. Но сейчас за столиками сидели лишь несколько человек, и разговоры велись шепотом, прерываемые долгими, тягостными паузами. Взгляды людей то и дело скользили к окнам, к темной полосе моря, едва видной между крышами домов.
«Три дня осталось,» – пробормотал молодой парень у дальнего стола, Джейкоб Рид. Его пальцы нервно барабанили по дереву. «Три дня до…»
«Достань, Джейкоб!» – резко оборвала его миссис Дэвис, вдова, чей муж пропал без вести пять лет назад именно в ту ночь. Ее лицо, прежде доброе и полное жизни, теперь было изборождено морщинами горя и страха. «Не надо говорить. Не надо думать. Просто… переживем. Как всегда».
«Как всегда?» – взорвался Джейкоб. «Каждый год кого-то недосчитываемся! Старика Хиггинса нашли без глаз на причале! Молли Синклер – утопленницей, хотя плавала как рыба! Твоего Билла, миссис Дэвис! И что? Власти? Полиция из Норвича?» Он горько рассмеялся, звук был неприятным, как скрип ржавых петель. «Они разводят руками! Говорят – несчастные случаи, совпадения! А эта проклятая лодка? Они ее не видят? Или не хотят видеть?»
«Они видят,» – глухо проговорил Томас, наконец оторвав взгляд от окна. Все в таверне замерли, повернувшись к нему. Старик был хранителем немногих устных преданий Блэк-Коув. «Видели и двадцать лет назад, когда молодой сержант Талбот, самоуверенный щенок, решил ее обыскать. В ту ночь она стояла у причала, как всегда. Чёрная. Тихая. Без фонарей. Он с двумя констеблями подошел…» Томас замолчал, его глаза расширились от давнего ужаса. «Они не смогли ступить на сходни. Будто невидимая стена. А потом… потом Талботу показалось, что в иллюминаторе что-то мелькнуло. Что-то… не глаза. Никто не понял, что он увидел. Он просто закричал. Кричал, пока кровь не пошла у него из горла. Умер на месте. А констебли потом месяц заикались и крестились при слове "лодка". Больше полиция не лезла».
