Ясный день, в лазурном небе – белоснежные облака. Насколько хватает глаз – вокруг ржаное поле.
Между деревней и лесом – синеватое море. Кажется, будто над полем, вобравшим в себя цвет неба, поднялся лёгкий туман: это зацветающая рожь поднимает пыльцу. Лёгкий ветер – и пыльца взлетает вверх. Стихает – плавно оседает обратно.
От этого «моря» тянет запахом только что испечённого кислого ржаного хлеба – он щекочет в ноздрях и пробуждает аппетит.
А в самой середине поля врезалась ложбина – крошечная речушка. Она словно змея, желающая ускользнуть в синеву поля.
К середине лета в ней почти не остаётся воды – кроме пескарей и лягушек, вряд ли здесь кто-то живёт. И всё же у неё есть громкое имя – речка Югары Оч ("Югары Оч" по-татарски – "Верхний исток").
Берега этой речки, в отличие от привычных местных русел, не изрыты оврагами – они покрыты густой, насыщенно-зелёной травой. А в той зелени – ягоды! Их аромат проникает прямо в нос.
Между белыми облаками и этим земным раем – одна из самых прекрасных красот природы: ввысь и обратно, снова и снова, поют жаворонки.
Лёгкий ветерок раскачивает кусты крыжовника, выросшие в том месте, где луг прорезает ржаное поле. Между ними пролетают синие, белые, красные бабочки. Весь луг наполнен песней кузнечиков…
На другом берегу речки, никого не замечая, веселятся суслики. Встав на задние лапы, они посвистывают:
– Фьюить!
Недаром говорят: летом светятся лучи рая!
Среди этой природной красоты, в одном из углублений речки Югары Оч, что протекает сквозь поле, группа людей копает землю, тяжело пыхтя. Их дело никак не вяжется с окружающей идиллией. Работа у них спорится: нарушая это великолепие, они рвут зелёное поле, переворачивают пласт за пластом землю.
Двое по пояс в яме – швыряют наверх комья красной глины, прилипшие к лопатам; двое других оттаскивают эти комья подальше, чтобы они не скатились обратно. Загорелые лица блестят от пота, рубашки прилипли к спинам. Они сопят, но будто и сама природа противится их труду: глина липнет к лопатам, замедляя дело, комья, с трудом выброшенные из ямы, обратно осыпаются вниз, словно пытаются сопротивляться им…
Сиражи с раздражением смотрел на копающих – казалось, будто их сам вид прицепился к нему, как клоп: всё мешает, всё не так. День шёл. Он знал: такую работу нужно делать быстро. Если упустишь момент – всё рассыплется, как глина под лопатой.
