Цыганка с картами, дорога дальняя.
Северный ветер взметнул сухую снежную пыль, и та, крутанувшись маленькими смерчами возле земли, устремилась ввысь. Уже через четверть часа белое небо слилось с такой же белой тундрой в одно непроницаемое молочное нечто.
Снег бил в глаза, застывал на шерсти корками, таял мелкими каплями на защитных очках человека. Лица каюра Джипси уже не различала. Она едва слышала голос, а если оборачивалась, видела лишь тёмное пятно там, где когда-то были нарты. Такими же тёмными пятнами расплывались идущие позади неё собаки. Впрочем, видеть их ей не требовалось: Джипси прекрасно отличала каждую по запаху.
Уже больше двух часов они догоняли ушедший вперёд отряд экспедиции. Всего одна упряжка была в том отряде. Для людей – просто упряжка. Но для Джипси – целый «отряд» из десяти хорошо знакомых собак. У каждой свои привычки, характер и место в стае.
Утро началось хорошо. Ветра не было, где-то над восточной частью гор угадывалось солнце. Решили, что одна упряжка пойдёт налегке и займётся приготовлением обеда, а вторая закончит сбор лагеря и догонит первую.
Планы нарушила низовая пурга, начавшаяся так некстати. След, поначалу чётко видимый и пахнущий, вскоре стал неразличим глазу, а потом боковой ветер стёр и его запах.
Человек явно нервничал. Всё чаще он останавливал собак и уходил на десяток шагов в сторону, пытаясь ногами нащупать след ушедшей вперёд упряжки. Если это удавалось, хватал Джипси за ошейник и тащил за собой.
Так они двигались какое-то время, пока на очередном, выдутом до льда болоте не потеряли след окончательно.
И человек сорвался.
– Тупицы! Лентяи! Дармоеды!
Он кричал, лупил по обледеневшим собачьим мордам большими меховыми рукавицами, дёргал упряжку то влево, то вправо, но собаки встали, не понимая, куда идти. Они только прижимали уши да шарахались в стороны, припадая к земле.
Наконец человек выдохся и сел прямо на снег за нартами. Большая палатка была в первых санях. У него же осталось только маленькое укрытие для кухни из тонкой ткани, которое собирали последним. Поставить его в такой ветер было немыслимо, можно лишь завернуться, надеясь дождаться, когда немного утихнет. Человек так и сделал.
Собаки сразу же завертелись, натаптывая лапами маленькие ямки, и улеглись спинами к ветру. Они засунули носы в тёплые животы, и снег начал заносить их, превращая упряжку в цепочку маленьких сугробов.