Я родилась в день, когда весь мир отходил от празднования Нового года и в воздухе витал запах мандариновых корок, алкоголя и не слишком свежих салатов. Именно в эти дни в моем городке самыми частыми были фразы: «Кому готовила! Ешьте, пропадет!» и «Ну будь человеком, налей хоть сто грамм». Унылое серое небо, кусочек которого я увидела в окне, пока кто-то неистово тряс меня и шлепал по попе, как будто сразу давало понять, что прекрасного здесь ожидать не стоит. Получив очередной звонкий шлепок, я поняла, что настало время оповестить о несогласии с их методами и что есть сил заорала. Со словами: «Дал Бог мамашу», меня, как флаг, водрузили на тощую грудь моей матери. В лотерею по распределению родителей я, однозначно, не выиграла. Мама равнодушно смотрела на меня. На выписке так же равнодушно забрала врученный без какого-либо торжественного напутствия кулек и мрачно вышла на холодный январский воздух. Краем глаза я заметила цветные воздушные шары и мужчину в меховой шапке набекрень, с замерзшим букетом в руках. Он схватил свой кулек с голубыми лентами и пошатываясь пошел к машине. Позади, смеясь, бежала маленькая толстенькая женщина.
Нас никто не встречал. Не было ни шаров, ни цветов, ни, хотя бы мужчины в меховой шапке.
Мы долго ехали в трясущемся автобусе, мать положила меня на сиденье и слегка придерживала рукой. Тетки в автобусе неодобрительно шептались между собой. В автобусе было холодно, и когда мой нос уже окончательно замерз, автобус остановился и мы вышли на морозный воздух. Мать накрыла меня с головой, стало немного теплее.
– Родила что ли, Катька? – услышала я женский голос из-за забора.
Мать промолчала, со злостью толкнула калитку и прошла в дом. В доме было едва ли теплее, чем на улице. В воздухе витал запах разлитого спиртного, а на кровати прямо в сапогах спал мужик.
– Вставай, скотина, – мать со злостью толкнула спящего в бок.
– Катька, – заискивающе сказал мужчина, а мы тут праздник отмечали. А ты чего уже вернулась?
– Принимай, – мать всунула ему в руки конверт с ребенком. – Выпить есть че?
Мужчина бережно положил кряхтящий сверток на кровать и суетливо забегал по холодному дому в поисках спиртного. Нашел недопитую бутылку, достал огурец из банки и с сожалением посмотрел на ребенка.
– Ну чего ждешь! Наливай!
