Детективное агентство «Утюг»

Октябрьское субботнее утро выдалось тёплым и туманным. Даже Гриша бы не назвал такую погоду плохой, хотя больше всего он любил солнце и море.

Но он знал: дело клонилось к ноябрю, скоро хмурое московское небо обсядет тучами и начнёт сыпать мелкий противный дождик, а потом пойдёт мокрый снег, он будет хлюпать под ногами и разлетаться брызгами. Солнце будет выходить на три часа, прятаться за крышами и уползать обратно – и так до самого Нового года, когда время начнёт прибавляться. Ботинки будут похожи на старые дырявые лодки, из варежек можно будет пить, а намокшая куртка станет весить полтонны.

Так что Григорий имел все основания радоваться. Тепло. Относительно сухо. Идти в школу не надо.

Радуйся, Григорий Алтынов, девяти лет от роду, ученик третьего «З» школы имени Крякутного, свободен ты, как человек, сбежавший из тюрьмы, как зверь, отпущенный на волю, как птица, оставившая клетку свою!

Но Гриша не радовался.

Более того, он был опечален.

За окнами вместе с туманом и рыжими кленовыми листьями бродила очередная пандемия какого-то злобного вируса: африканский штамм филиппинского гриппа или мексиканский штамм австралийской ветрянки. Зараза страшная – руки мыть, маски носить, чихать только в полном одиночестве за тремя дверьми, ногти не грызть, виноград полоскать с мылом, а от посещения фудкортов отказаться навсегда. На таких условиях даже отмена школы Гришу не веселила.

Сегодня утром папа поднял голову от телефона (что он делал, надо сказать, довольно редко) и заметил:

– Ну всё, дружочки, локдаун.

Радости в его голосе не было. Мама, выносившая кошачий туалет, тут же вернулась. Сполоснула руки, села за стол.

– Школы закрыли?

– С понедельника на две недели. И мелких, и старших. Детей и стариков в транспорт не пускают, нас переводят на удалёнку.

– Это значит, я с понедельника дома? – не поверил Гриша. – В школу не надо?

– Нет, дружок, в школу надо, – мрачно сказал папа. – Если гора не идёт к Магомету, Магомет смотрит на гору по зуму.

– Всё равно не надо! – Григорий потанцевал немного, и это был хороший танец – танец доброй охоты, сказали бы индейцы. Он прыгал до тех пор, пока не споткнулся о кота Элвиса, после чего танцы скоропостижно закончились.