* * *
Когда зарываешь в землю труп, стоит время от времени наведываться на место захоронения и следить, чтобы растения, питающиеся продуктами разложения, не слишком отличались от своих собратьев и не кустились пышным цветом. Привлекут внимание… Придется из года в год заниматься прополкой, если хочешь сохранить жутковатую тайну.
– А ты хочешь? – спрашивал себя тот, кто утрамбовал мертвое тело в небольшую яму, мало напоминающую могилу. – Или плевать? Пусть уже найдут этого гаденыша и закончится история! Затянулась…
И все же продолжал каждое лето пропалывать траву, которая в том самом месте казалась более сочной и густой. Хотя его действительно почти не пугала угроза разоблачения… Мысли об аресте он не допускал – успеет ускользнуть из этого осточертевшего мира, прежде чем на его запястьях защелкнут наручники. На этот случай у него в кармане приготовлен складной нож, которым ничего не стоит полоснуть по сонной артерии, давно прочитал, как это делается. Так что тюрьмы бояться не стоит…
Какой же смысл тогда прятать мертвое тело? Не пора ли похоронить его по-человечески?
И тут он опять начинал спорить с собой:
– Да не стоит он того! Гнилым он был, вот пусть и гниет в яме, как склизкий мусор. Под осиной, как Иуда… Никто по нему не заплачет.
Хотя в последнем уверенности не было. Не хотелось, чтобы кто-то горевал по этому мерзавцу, но ведь у него, по крайней мере, были родители… И как вообще вспоминали убитого вдали от этой потайной ямы, зараставшей с таким энтузиазмом, точно в ней теплилась жизнь?
Каждый из нас в глубине души надеется, что хотя бы один человек будет оплакивать нашу смерть, ощущая холодную пустоту, образовавшуюся в мире, где живут миллиарды других… Но разве они заменят одного-единственного человека, с которым вы по утрам пили кофе, играли в «дурака», выходили на крыльцо послушать пение цикад, обещающих бесконечное лето?
Все обманчиво. Вот и скрытые в зарослях певцы обманули – лето закончилось. Лето жизни… Трава стала блеклой, уже на корню похожей на сено, которое некому собирать, ведь никто уже не держит ни коров, ни лошадей. Они исчезают с лица земли. И мы с тобой однажды исчезнем… Кто нас будет оплакивать?
