Моя юность пришлась на тяжелый период для нашей многострадальной Родины: восьмидесятые и девяностые годы прошлого века. Привычный уклад рушился, страна разваливалась, пагубно влияя на судьбы и психику людей. Бытовало мнение, что молодежь, жившая на сломе эпох, – поколение потерянное. Что мы и не жили вовсе, а выживали. Что в поисках новых смыслов и опор, мы порой деморализовывались окончательно или искали ответы в многочисленных, ставших доступными философско-религиозных или мистических учениях. Отчасти это правда. Я сама прошла похожий путь. Но, знаете что! Хоть он был весьма сложен и тернист, но был богат на события, учил принимать реалии жизни и встраиваться в них, искать и находить себя и свое место в жизни. В общем, так же, как и любой другой путь любого другого человека в любые времена. В принципе, все у меня было так же, как у других сверстников, только с поправкой на личность, характер, внешность и судьбу.
У всех у нас была молодость, наивность взглядов, чистота намерений.
Набивание шишек на лбу о неожиданные притолоки дверей, ведущих в пространства непонятных ситуаций. Дверей – много. Ситуаций – тоже. Посему, шишки появлялись с унылой регулярностью.
Так же дело обстояло и с «граблями». Прежде чем хоть как-то научиться лавировать между ними, приходилось наступать на некоторые довольно часто, с каждым новым разом чувствуя себя всё более и более глупо.
Что было ещё?
Воспитания чувств проходили через тернии непонимания в отношениях. Страдания в любви, страдания без любви. Ошеломительные вспышки страсти, отрезвляющие охлаждения. Первые предательства. Мечты, оторванные от реальности. Завышенные ожидания и, как следствие, горькие разочарования.
А ещё нужно было гармонично встраиваться в социум, который был пугающе неудобен. Ощущение себя в нем «белой вороной». Непонятой, беспомощной, недооцененной.
Но! Что поделать?
«Времена не выбирают, в них живут и умирают». А также не выбирают место рождения, общественный уклад и тектонические сдвиги в мироустройстве. Посему, приходилось подстраиваться, примиряться, соглашаться и учиться терпеть. Всё это было весьма мучительно для бьющего через край юношеского максимализма и болезненного самолюбия.
