Глава 1 «Праздник с послевкусием»
Вечер опускался на Роузвуд-Хайтс, окрашивая пригороды в медный свет. Солнечные блики лениво скользили по стеклам домов, по аккуратно подстриженным газонам и белым штакетникам, превращая улицу в иллюстрацию к открытке – почти слишком идеальной, чтобы быть настоящей. На углу Уиллоу-лейн, в двухэтажном доме с веранды, заросшей плющом, Джозеф Рейнольдс стоял у окна своего кабинета с чашкой остывшего кофе. Его взгляд блуждал по знакомому пейзажу, цепляясь за каждую деталь: за то, как Дэвид Паркер упрямо поливал клумбу с розами, хотя солнце уже почти скрылось; за то, как Адам Купер неспешно простукивал доски старого забора, точно проверяя прочность всей своей жизни; за Оливию, его жену, увлечённо разглядывающую рекламную листовку – может быть, выбирала подарок для кого-то, кого уже давно никто не поздравлял. Роузвуд-Хайтс жил, как всегда, – размеренно, почти сонно. Но Джозефу не удавалось почувствовать умиротворение, каким обычно дышали эти вечера. Под ложечкой ныло знакомое чувство – не боль, но холодный, осторожный укол. Джозеф, обаятельный и обычно разговорчивый, сегодня выглядел усталым: отодвигал телефон, но через минуту снова брал его в руки. – Пап, в кухне больше нет печенья! – раздражённо донёсся голос Алекса, шестнадцатилетнего сына, из глубины дома. Джозеф машинально улыбнулся и покачал головой:
– Подожди маму. Может, она приготовила что-то получше. Как будто по сценарию, в коридоре появилась София – с подносом, на котором аккуратно выложены ещё тёплые печенья с крошками шоколада. Она заглянула в кабинет, задержалась у дверного косяка. – Я как раз проверяла кладовку, – сказала она спокойно, но её взгляд искал что-то в лице мужа. София – безукоризненно одетая хозяйка, контролирующая каждую мелочь. Она поправляла кристально чистые бокалы, время от времени бросая тревожные взгляды на мужа. – Ты сегодня какой-то… замкнутый. Что-то на работе? Он слегка пожал плечами, отпил остывший кофе. В его движениях было спокойствие – натренированное, как у врача, сообщающего плохие новости так, будто это обыденность. – Просто устал, – сказал он, стараясь говорить мягко. Он не сказал ей о звонке. Среди шума и фоновых помех вдруг прорезался чужой голос – низкий, почти шепот:
