В тот год лето затеяло бой с осенью за Зареченск, наполнив последние дни августа духотой и запахом раскаленного асфальта. Серые пятиэтажки спальных районов все еще тонули в зеленом море листвы тополей и кленов, но кое-где уже появились первые рыжие пряди, то ли от уже несколько недель стоящей жары, то ли как предвестники наступающей осени.
Как обычно бывает, в этот период городок оживал. Днём улицы наполнялись звонкими криками и смехом вернувшихся из лагерей и деревень детей, время от времени разбавленными выкриками из открытых окон и балконов, призывающих обедать, спать или куда-то собираться.
Как, например, в магазин. Прилавки единственного в городе универмага “Детский мир” до закрытия атаковали мамаши с детьми. Примеряя туфли, ботинки, брюки, юбки и пиджаки. Расчеркивая на предусмотрительно приклеенных возле кассы листах, ручки. Выбирая пеналы, тетради и ранцы.
Глаза детей радостно горели, словно они впервые открыли для себя волшебный мир канцелярских товаров. Они напрочь забыли, как скоро будут ненавидеть домашние задания и контрольные, сейчас перед глазами только яркие тетради и карандаши, а в ожидании встречи с друзьями, которым нужно столько всего рассказать. Так много случилось за лето.
Именно в эти дни случилась история, которая навсегда изменила городок. Кому-то даже пришлось навсегда покинуть городок.
Этот ужас начался в жаркий пятничный день августа. Следующий понедельник уже "Первое сентября". Школьникам оставались считанные дни, чтобы отхватить последний кусочек лета.
День клонился к вечеру. Тень от обшарпанных домов уже накрывала большую часть двора, все ближе подкрадываясь к детской площадке. На самом краю теневой границы, напротив одной из одинаковых пятиэтажек, выстроилась троица ребят. На вид им было лет двенадцать. Задрав голову вверх, они всматривались в окна, ладонями прикрывая глаза от бликов солнца. Затем самый высокий из них сложил руки рупором и крикнул.
– Серый! Выходи!
– Сееерыыый! – поддержал его пухлый мальчишка в белой футболке, так сильно натянутой на его круглом животе, что казалось, сейчас ткань затрещит и лопнет.
На втором этаже распахнулось окно, и из него высунулась женщина с ярко-рыжими волосами, завитыми в мелкие кудряшки.
– Чего разорались, бестолочи?
Пацаны слегка опешили. Это был явно не Серый. Но затем самый высокий из них подал голос.
