Вода, пахнущая арбузом, солёная-пресолёная, по щиколотку, можно дойти почти до горизонта. Ветер, горячий, пыльный, с запахом высохших степных трав. Берег крутой, обрывистый, видна в разрезе вся геологическая история, вплоть до миоцена. Весь в осыпях и беспорядочно торчащих кустиках, под ним пористая галька, сухие стебли и глыбы известняка, причудливо обточенные приливами. Всё дикое, нетронутое и настоящее. Здесь всё осталось таким, каким он застал, таким, каким он любил.
Пока они его не достали.
Нунция смахнула наметившуюся слезу, поставила сумку и осторожно извлекла округлый предмет, укутанный в тёмный бархатный плат. Сдвинув ткань, она осмотрелась – кажется, никто за ней не следит – и только потом, полностью освободив урну, пошла прочь от берега, погружая стопы в тёплое сентябрьское море.
Чувство безопасности было обманчиво, и Нунция это знала. Смерть могла прийти в любом, самом неожиданном обличии, в самое неподходящее время, маскируясь под личиной случайного прохожего, невинного ребёнка или милой старушки, человека в форме или безобидного на первый взгляд автоматического уличного уборщика. Она приходила множество раз, но так и не смогла её забрать. А вот отца, всё же, сумела.
Но сейчас Нунцию не беспокоило, что за ней могли шпионить. Пусть катятся в ад.
Вода дошла до колен. «Достаточно» – решила Нунция, остановилась, вынула плотно сидящую глиняную крышку и, мерно погружая кисть в сосуд, стала, как сеятель, разбрасывать прах.
– Прощай, милосердный спаситель, – сказала она. – Прощай, защитник.
Она закусила губу. Сегодня она здесь одна, как и должно быть. В конце концов, её позволили удочерить официально – единственную из всех. Её братья и сёстры, из числа выживших, сделали бы всё, чтобы сейчас быть рядом. Но существует негласный кодекс, который не велит им собираться большими группами. Нельзя впутывать других в свои дела, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Всё, что может навредить им, считается «некононичным» и пресекается.
Даже если речь идёт о церемонии прощания с прахом.
Нунция запустила руку на дно и выскребла остатки кончиками пальцев. В горстке пепла был какой-то маленький предмет. Она вынула его и сдула в море всё, что осталось от майора погранслужбы, государственного советника Алексея Кононова, её названого отца. На ладони остался крохотный цилиндр со штекером, похожий на сточенный донельзя огрызок карандаша.
