Когда я открыл глаза, то увидел, что мое пробуждение приветствуют рыжие ветви сосен, а пепельно мрачное небо серой тоской вглядывается в душу. Так, Ален, началось для меня самое необычное утро.
Я лежал на земле и силился вспомнить события вчерашнего дня, но в голову так ничего и не пришло. Я не помнил, что было вчера, не мог понять, как и почему оказался в этом сосновом лесу.
Перекатившись на живот, чтобы подняться, я больно наткнулся на что-то правой рукой. Это была обычная еловая шишка. Пожалуй, теперь, Ален, это мой талисман… Горько улыбаюсь, когда пишу это сейчас. Я буду писать тебе постоянно, как выйдет минутка.
Я встал, чтобы оглядеться, может быть выискать в тайнике разума какие-то зацепки, подсказки, но все было тщетно… Можно было подумать, что вчера я был крепко пьян; пьян настолько, что алкоголь сожрал частицу моей памяти. Но эту версию я отбросил, так как чувствовал себя вполне сносно. Мог ли меня кто-то чем-то накачать? Допускаю. Но вот зачем? Большая загадка.
Хвойный лес. Бор. Ржавая хвоя шептала мне, что что-то не так, что-то неладное в этом месте, и тишина открывала голос тревоги моего сердца. Но что это было за место?
Оглядевшись вокруг, увидев, как мне показалось, где редеют деревья, я двинулся туда в надежде выйти на дорогу или тропинку. Впрочем, понимал, что неудача могла ждать меня. Сколько раз бывало так, что увидев просвет, натыкался на обрамленный деревьями луг. Ополье? Не знаю. Возможно, я неверно упомянул это слово. Тишина не помогала мне с выбором направленья. Эта тишина будет еще моим другом какое-то время.
Но я брел, что мне оставалось? Прислушивался, да было бы к чему и, в конце концов, вышел на открытую местность. Ох, Ален, знала бы ты, какое удивление настигло меня! Я увидел то, что было до боли знакомо. Гладь воды прямоугольного водохранилища. Напротив возвышалась ракета Восток и виднелись солнечные батареи музея. Ты помнишь? Мы были там вместе! Как ты радовалась этому виду! Покрытому льдом калужскому морю и плотному строю зеленых деревьев в шапках из белого меха. Теперь у них иной костюм из ржавых мертвых колец.
Я не сразу понял, что меня смутило, но потом, постояв около минуты, догадался. На дамбе, защищавшей город от наводнений, не было видно какого-либо движения, хотя, помнишь, раньше по ней шло много машин. И я двинулся к ней. Чувствовал, что надо попасть в город, а иного пути не было.
