Я очнулся от резкой боли в виске – будто кто-то вбил мне в череп раскаленный гвоздь.
– Пермиков! Дыши, черт возьми!
Голос Вики пробивался сквозь гул в ушах, словно сквозь толщу воды. Я попытался сглотнуть – горло сжалось спазмом, во рту пересохло, будто я неделю жевал песок. На губах – солоноватый привкус крови.
Моргнул. Открыл глаза.
Темно. Не просто темно – как в засмоленном гробу. Воздух густой, едкий, пропитан гарью и чем-то химическим, от чего слезились глаза. Где-то капала вода, ритмично, как метроном. Дым висел неподвижной пеленой, и тишина – та самая, мертвая, какая бывает только после взрыва.
Я лежал на полу в искореженном коридоре, заваленный обломками штукатурки и арматуры. Голова раскалывалась – казалось, мозг вот-вот вытечет через уши. В правом боку нестерпимо саднило – похоже, при падении ударился обо что-то острое. Но, слава всем богам, ноги хоть и дрожали, но слушались.
– Живой? – Вика схватила меня за плечо, и резко развернула на спину. Ее пальцы клещами впились в кожу.
– Ой, черт, да полегче! – я зашипел, отбивая ее руку.
– Тогда не прикидывайся трупом! – медик швырнула мне в грудь мою же Открывашку. Прибор тревожно звякнул. – Двигайся, пока не началось.
Я сжал зубы, и с трудом поднялся, цепляясь за стену, как пьяный. Ладонь на мгновение нашла опору – и тут же провалилась в рыхлую дыру. Обшивка рассыпалась под пальцами, как труха прогнившего дерева.
– Что, черт возьми, произошло?
– Не знаю. Мы только вошли, и все обвалилось. – Вика резко обернулась, луч ее фонаря скользнул по темноте. – Рик где?
– Здесь… – из-под груды кабелей выполз наш стрелок, держась за голову. Его лицо было залито кровью из рассеченной брови. – Похоже, это не случайность. Кто-то нас подловил.
Я трясущимися руками проверил Открывашку – экран был треснут, но тусклый свет дисплея все еще мерцал.
– Поля?
– Не видел.
– Тогда ищем. Быстро.
Мы двинулись по коридору, пробираясь через завалы. Каждый шаг отдавался глухим эхом в грудной клетке. Черт, как же здесь душно… Словно в легкие налили свинца. И эта тишина… Неестественная. Как перед грозой, когда воздух заряжен статикой, а ты ждешь первого удара.
База выглядела так, будто здесь прошел ураган: потолок кое-где обрушился, провода свисали, как лианы, стены покрылись паутиной трещин, из которых сочилась маслянистая жидкость.
