Федеральная трасса пересекала страну, как рваный шрам, и всё, что гнило в ней, всплывало на поверхность именно здесь. Около двух часов ночи дорога казалась бесконечной: полосы асфальта растворялись во тьме, а одинокие заправки вспыхивали неоновыми пятнами, словно сигнальные огни в чёрном океане.
Семён Протасов, дальнобойщик с двадцатилетним стажем, давно привык к одиночеству ночных рейсов. Оно прилипало к нему, как запах дизеля, и казалось почти уютным. Радио потрескивало, бубнил кто-то о политике, но Семён не слушал. Он слушал дорогу. Она говорила с ним на своём языке: шинами по выбоинам, свистом ветра, иногда – жутким предчувствием.
Девушку он заметил на обочине за несколько десятков метров, когда она появилась в свете фар, как будто стояла тут без движения уже несколько часов кряду. Высокая, в чёрной кожаной куртке и коротких шортах. Руки скрещены, сигарета тлеет в уголке губ. Она не выглядела потерянной, не казалась испуганной. Она ждала.
Когда Семён подъехал ближе, она повернула голову. В её глазах не было просьбы – только нечто древнее, голодное, уверенное в себе.
Он остановился. Она улыбнулась.
А дорога продолжила дышать во тьме.
Семён Протасов посмотрел в зеркало заднего вида: дорога за ним пустовала, будто мир заканчивался сразу за задним бортом его КамАЗа. Он перевёл взгляд на девушку, что стояла на обочине. Та самая, в кожаной куртке и коротких шортах.
Что-то в ней казалось неправильным. Не испуганная, не отчаявшаяся, не похожая на тех, кто застревает в ночи, надеясь, что хоть кто-то остановится. Она просто стояла, скрестив руки, курила и ждала.
Семён открыл дверь.
– Подвезти?
Она посмотрела на него с улыбкой – не той, что бывает у благодарных пассажиров, а какой-то иной, чуть насмешливой.
– Ну подвези, коли по пути, – сказала девушка и выбросила сигарету в темноту.
Она забралась в кабину ловко, словно уже делала это тысячу раз. Запахло чем-то сладким – то ли духами, то ли ночной прохладой. Семён тронулся с места, и КамАЗ снова заурчал, разгоняя пустоту ночи.
– Куда тебе?
– Пока просто вперед, – сказала она, вытянув ноги и глядя в лобовое стекло. – Там разберёмся.
Семён кивнул. В этом было что-то знакомое: люди иногда садились в попутку без цели, без адреса. Просто для того, чтобы уйти откуда-то, а не чтобы попасть куда-то.
