«Большинство людей полагают, будто реальность – это нечто однозначное, существующее само по себе. Они думают, что мир, который они видят, и есть реальность. Но это не совсем так. То, что мы видим, – всего лишь часть реальности. Мы сами выбираем себе мир, в котором живем».
– Харуки Мураками, «1Q84»
«Возможно, прошлого и нет. Есть только вечно длящееся настоящее, которое создает иллюзию прошлого».
– Стивен Кинг, «11/22/63»
Глава 1: Слон в Комнате Памяти
Часть 1.1: Геометрия Ожидания
Бар назывался «Пятничный Слон». Почему именно так – никто уже не помнил, да и, честно говоря, вряд ли кто-то всерьез задумывался. Названия в этом городе вообще имели свойство отслаиваться от вещей, как старая краска, оставляя после себя лишь смутное ощущение когда-то существовавшего смысла. Сам бар ютился в переулке, который даже на самых подробных картах обозначался пунктиром, словно город сам не был уверен в его существовании. Солнечный свет сюда если и заглядывал, то как-то неохотно, бочком, будто извиняясь за свою яркость, и быстро ретировался, оставляя власть вечным сумеркам, пахнущим пылью, пролитым пивом и чем-то еще – неуловимым, как воспоминание о сне.
Я сидел за стойкой, на своем обычном месте – третьем стуле слева, том, что слегка поскрипывал, если неосторожно качнуться. Передо мной стоял стакан с виски. Лед уже почти растаял, превратившись в мутноватую воду, разбавляющую янтарную крепость напитка. Я наблюдал за тем, как капли конденсата медленно ползут по стеклу, сливаясь в одну большую, неправильной формы слезу, готовую вот-вот сорваться вниз. Это было частью моего ритуала, такой же неотъемлемой, как само виски или молчаливое присутствие бармена, человека по имени Судзуки-сан, хотя я не был уверен, что это его настоящее имя. Он никогда много не говорил, лишь протирал стойку идеально белой тряпкой, двигаясь с размеренностью метронома, и его лицо, испещренное сеткой морщин, напоминало старую карту местности, где все маршруты давно стерлись.
Время в «Пятничном Слоне» текло иначе. Не то чтобы оно останавливалось – нет, скорее, оно сгущалось, становилось вязким, как патока. Секунды растягивались, минуты превращались в маленькие вечности. Здесь легко было потерять счет дням, неделям. Иногда мне казалось, что бар – это своего рода аквариум, существующий вне основного потока городской жизни, а мы, его редкие обитатели, – рыбы, забывшие, что за стеклом есть океан. Я приходил сюда почти каждый вечер последние… сколько? Год? Два? Точно не помнил. Память тоже становилась вязкой в этих стенах. Я приходил, садился на этот стул, заказывал виски со льдом и ждал. Сам не зная чего. Или, может, зная, но боясь себе в этом признаться. Ждал, что что-то изменится, что однажды дверь откроется и войдет… он. Октав. Но он не входил. Дверь открывалась редко, впуская случайных прохожих, заблудившихся в лабиринтах переулков, или таких же завсегдатаев тишины, как я сам. Они выпивали свой стаканчик, обменивались парой незначительных фраз с Судзуки-саном и снова растворялись в городской ночи, унося с собой свои невысказанные истории. А я оставался.
