Эта история приключилась в очень давние времена, в одном старом-престаром городе.
Его правитель, однажды, решил устроить бал, в честь заглянувшей к нему в гости из соседнего царства принцессы – знаменитой красавицы. И вот, вся подготовка к празднику уже закончилась: липы во дворцовом парке сверкали иллюминацией не хуже новогодних ёлок; вокруг пушек на площади перед дворцом громоздились горы салютов и фейерверков, и усачи в киверах только и поджидали взмаха командирского палаша, чтобы огромными, чёрными, ощетинившимися шомполами начать забивать их в стволы своих орудий; полотёры плясали на красных от свежей мастики щётках, до зеркального блеска натирая паркеты, в последних, самых дальних залах дворца. На следующий день ожидалось прибытие верениц карет с высокочтимыми и почётными гостями.
И тут вдруг выяснилось, что главная виновница торжества, заезжая красавица, немного прихворнула и отказывается участвовать в празднике. В свою же честь!
«Что же делать? – разволновался правитель города. – Ведь столько приглашено гостей! И не только из нашего царства! Но и из соседних государств! Не отменять же торжество?! Не отсылать же их, в самом деле, обратно?!»
И он, в полной растерянности, поспешил проведать заезжую знаменитость.
**********
А та в это время, в отведённых для неё самых лучших покоях в городе, вертелась перед зеркалом, примеряя новое – атласное, лиловое, с длинным шлейфом, с золотыми вышивками и с перламутровыми пуговицами – платье.
«Ах, как я пригожа! Ах, ах, ах!» – любуясь своим отражением, размышляла красавица всё об одном и одном.
– До чего же я и в самом деле хороша! – вслух даже вскричала она. – Правы люди! Правы! Ох, действительно, недурна! Ох, ох, ох!
И она повернулась к зеркалу вполоборота – так, чтобы можно было получше разглядеть длинный, круто приподнимавшийся и плавно ниспадавший шлейф своего нового наряда, чем-то напоминавший огромный, лиловый петушиный хвост.
– Любезнейшая из любезнейших! Позвольте напомнить вашей, известнейшей, так сказать, известности, – послышался в эту минуту от дверей заискивающий голос правителя города, – что завтра бал в честь вашего великолепного, как говорится, великолепия. И толпы величеств, высочеств, и светлостей прибудут лицезреть, что называется…
– Ах, отстаньте от меня! – рассердилась красавица на вторгшегося в её покои, беспрестанно кланяющегося и подобострастно шаркающего ногой посетителя. – Сами придумали все эти танцульки, сами теперь и пляшите! Со всеми своими светлыми высочествами и высокими светлостями! В честь моей небесной красоты! Без меня! А я вся больная!
