Сицилийские Реминисценции

В этом кратком прологе, согласно старинному обычаю, на сцену выводится муза трагедии, которая представляет будущее действие очам зрителей.

Упоминание Мельпомены не случайно – я придерживаюсь теории «музыкальной поэзии» – важнее то, насколько произведение благозвучно, чем то, насколько оно оригинально. Поклонение Петрополю как колыбели русской поэзии напоминает нам о Сумарокове и Тредиаковском.

Добро пожаловать, о смертные, в святейший мой приют!

Представлюсь, все меня трагедией зовут.

Хоть мне скорей пристало имя «Мельпомена» —

Ведь муза я – но то все забывают неизменно.

Героев славных вашим взорам представляю,

И речью долгою ваш слух не утомляю.

Я кланяюсь тебе, владычица морей —

Столица Севера, иных столиц славней…

О Петрополь, жемчужина заснеженной дали!

Чье украшенье главное – звезда моей зари.

Ее сиятельству я подвиг посвящаю,

И предисловие сим образом кончаю.

Предлагаю перенестись в XIII век.

Европа бредит Крестовыми походами: Иерусалим, Иерусалим! А меж этих криков остается одна фигура, не подверженная массовому безумию – Фридрих Второй, Сицилийский. Всю жизнь он мечтал спокойно жить в своем роскошном дворце в Мавританском стиле, и, окруженный своими друзьями и единомышленниками, писать стихи, слагать песни, выслушивать рассказы заморских купцов и ученых… Но нет, он обещал отвоевать Иерусалим. Папа будет ежечасно напоминать ему об этом, угрожая скорейшим отлучением. Фридрих отвоевал, но не пролив ни капли крови… Он подписал договор с Египетским султаном. Еретик! Так проклял его Папа. Итальянские государства объединились, одолели Фридриха, а его 30-летнего сына, короля Энцо заперли в тюрьму на 23 года, где он и скончался в 1272 году.