На другой стороне улицы – заправка Shell. Она первой бросилась мне в глаза, когда я приехала, потому что было темно и буква «S» перегорела. По пути к мотелю я видела на сумеречном горизонте только светящееся желто-оранжевым слово HELL – ад, и оно выглядело очень уместным для тех, кто был знаком с этим районом. А печальная S кособоко свисала на одной петле и зловеще раскачивалась. Надо было счесть это предостережением и вернуться.
На пустынном отрезке двухполосного шоссе между жилым комплексом «Платаны» и приличной частью города есть еще несколько приметных мест – кафе «У Арби», гостиница «Мотор», винный магазин Ларри, несколько супермаркетов с нарисованными от руки вывесками и мужской клуб «Задира».
Увидев эту дыру, мой новый дом, я поежилась. Когда-то здесь был мотель, и владельцы даже не потрудились сменить название. Три двухэтажных корпуса, соединенные в форме буквы П, и унылый бассейн в центре. Номера переделали под квартиры с маленькой спальней… вроде как. Они выглядят немногим лучше дерьмовых комнат мотеля, хозяева не поменяли даже цветастый ковер и бордовые шторы. Меня чуть не вырвало, когда я увидела на кровати своего меблированного оазиса заляпанное спермой покрывало.
Десятая квартира когда-то была сотой, но один ноль пропал, на его месте сейчас зияет вмятина, как будто кто-то орудовал мачете, но я не стала задавать вопросов. Это самая маленькая квартира, она примыкает к бойлерной, и теперь я Касс из десятого номера. Никто даже не называет это убожество квартирой.
Теперь я уже к ней привыкла. Шок прошел несколько недель назад, я все еще здесь, только что отпраздновала Рождество. Свернувшись калачиком перед окном, с коктейлем «Бренди Александр» в руке, наблюдаю, как град стучит по ледяной глади бассейна, а Барри из двести шестой пытается завести свой пикап на парковке.
Я снова готова расплакаться, поэтому задергиваю мерзкие шторы и сажусь за стол перед ноутбуком. Но слезы не идут. Сегодня, как оказалось, один из дней оцепенения.
Не могу предсказать, что со мной будет в тот или иной день. Иногда я превращаюсь в грустную версию себя и полдня просиживаю в соцсетях бывшего, чтобы помучить себя его фотками с Кимми, которая пришла мне на смену. Какая приличная женщина назовет себя Кимми? Иногда диазепам помогает, и пустота моего существования ощущается по-другому, тупой болью на периферии, но я способна функционировать, ставить одну ногу перед другой, слабо улыбаться, когда прохожу мимо кого-либо, иногда даже кивать в знак приветствия, чтобы казаться относительно нормальной. Однако в любой своей ипостаси я ни на секунду не забываю, что Кимми живет в центре Санта-Фе, в моем доме с четырьмя спальнями, а я – в помойной дыре жилого комплекса на окраине. И у меня ничего нет.
