Далекий край. Первое открытие

© Н. П. Задорнов (наследники), 2025

© Оформление ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Азбука®

Сравнительно близко от Комсомольска, на устье быстрой реки, вырывающейся из гор, расположено нанайское стойбище Халбы. Поодаль от стойбища, ниже по течению, построена была бревенчатая школа для нанайских детей и рядом с ней – такое же здание интерната. Постройки эти окружал пышный лес, который всегда казался мне очень древним, разросшимся и одичавшим парком, когда-то, может быть во времена незапамятные, насаженным людьми. Там были гигантские деревья маньчжурского ореха, тяжкие и толстые, словно башни, пробковые деревья, как их назвали русские, бархаты, с облаками листвы в вершинах. Бархатными деревьями, а точнее, молоденькими их саженцами озеленили потом в Комсомольске обе стороны Пионерской улицы, на которой я жил, и деревца эти быстро крепли и весело разрастались в новом городе, как бы символизируя его высокую культуру и светлую юность. А у стойбища Халбы в лесу были и кедр, и лиственница, и железное дерево, и множество других чудес дальневосточной флоры. Весной здесь цвели белая сирень, белая акация и белая черемуха.

На деревянной угде, нанайской лодке с плоским дном из кедровой плахи, в жаркий день раннего лета сидел я с приятелем-нанайцем и ел мелко струганную талу из осетра, обильно засыпанную рубленой таежной черемшой. Лучшего кушанья в начальную пору строительства Комсомольска нельзя было и придумать… И роскошней пейзажа не могло быть перед глазами. Над левым берегом – горы, из которых вытекала река Горюн. Теперь ее именуют Горин, название привезли с собой изыскатели и проектировщики БАМа и других сооружений. Взято это название из атласов и книжных источников прошлого.

Устье Горюна я населил в своем воображении героями моего романа «Далекий край». Да они и на самом деле жили здесь, я теперь уже путаю вымысел и выслушанные рассказы, как сон с явью… А впервые я попал на Горюн, чтобы писать очерк об учителе нижнехалбикской школы нанайце Валентине Хангени. Он был юн, свеж, тонок, нежен на вид и обладал редчайшими педагогическими способностями. Точнее: отец его был грамотный нанаец, а мать – русская из крепкой и сытой деревни охотников и рыбаков, не занимавшихся кабалой и не нанимавших батраков. Деревня эта называлась Средней Тамбовкой и находилась рядом с Халбами. Все нанайцы звали молодого учителя Валкеем. Сын русской матери, он, естественно, унаследовал многие ее качества и плюс к тому был прекрасным охотником и рыболовом. Подумать только, сколько лет прошло с тех пор! Валкей, надо сказать, бывший фронтовик, войну закончил полковником танковых войск в Будапеште. Я свято храню его фотографию в офицерском мундире с посвящением мне на обороте.