1
Хозяйничало лето в суровом арктическом краю. Оно на славу потрудилось вслед весне. Согнало снег, разостлало нарядный цветочно-мшистый ковер по холмистой местности вблизи морского скалистого побережья и радовалось своим солнечным и теплым делам. Казалось, что ничего не может помешать буйству красок и света.
Песец Мотька выбрался из своей норы с горячим чайником. Устроился возле дома почаевничать. Где-то неподалеку разносилось:
– Муля! Му-ля-я!
Мотька улыбнулся: «Опять сова потеряла своего малыша Мулю». Совята уже чуть подросли и любили расходиться от родного гнезда в разные стороны на поиски приключений. Мать сова искала, кричала им. Ее крик разносился по всей тундре.
– Здравствуй, Мотя! – поздоровалась белая сова и присела рядом.
Мотька поздоровался и налил свежего чаю сове.
– Потеряла? – спросил Мотя про совят.
Сова только махнула крылом. Это происходило изо дня в день. Можно было не отвечать. Тут же подскочил к Мотиному чайнику горностай, протянул лапу Моте. Прилетела пуночка с маленькой кружечкой. Вдалеке виднелось стадо овцебыков.
– Дядюшка Яков! – закричал Мотя.
– Завтра, завтра, – ответил огромный овцебык.
– Одно дело наметили, – пояснил Мотя своим гостям.
Повсюду виднелись белые гуси. Они многочисленной стаей прилетали на родину, принося с собой весну. У них уже вылупились гусята, но были еще малы. Никто из гусей не покидал своих гнезд, устроенных на земле среди зарослей карликовой березы и мхов.
– Это кто там быстро бегает? – спросил Мотя.
– Да это Филарет с письмом. Наверное, только овцебыкам еще не показывал, – ответила сова, вглядываясь.
– Какое письмо? – удивленно спросил Мотя.
Все соседи Моти и жители холодного края всегда были на виду. Пространство вокруг открывалось до самого горизонта, который обрывался горами и морем. На несколько километров была видна жизнь тундры. Филарет был большой и старой росомахой. Как это Мотя не знает о таком важном событии, как письмо!
– Так брат ему письмо написал. По-моему, все уже знают. Филарет который день носится с ним.
– О, привет честной компании, – поздоровался, подбегая Филарет. – Мотя, ты еще не слушал моего письма, – он уселся возле горностая, налил себе чая и стал читать.
«Здравствуй мой дорогой и любимый брат! Пишу тебе очередное письмо, на этот раз назвал я его – Кукушкин хвост. Живу хорошо, не жалуюсь. У нас тепло и солнечно, да и зимы не холодные. Живем дружно со всеми. Как ты уже знаешь дом у меня под крепкой елью…»
