Интересно, как лучше считать – что я с самого начала знал или что я потихоньку дозревал до понимания происходящего со мной?
Все мы разговариваем с кем-то внутри, вот и он не был исключением. Кирилл Станкевич был писателем. Ну, это он так считал. Хотел. Но при этом он был удачливым вполне специалистом по разговорам с общественностью, выстраиванию имиджа и всего такого прочего. То, что упаковывается в слово «пиарщик». Ну, то есть это как дальнобойщик или синхрофазотронщик. Оболочка есть, а в середине туман.
Как и большинство его товарищей по бизнесу этому нелегкому, он был уклончив, непритязателен, гибок и несговорчив. Вам кажется, это несовместимо? Еще как! Принципы, на которых строится все это
ремесло, основаны на совмещении несовместимого и представлении этого как легкого, простого, уместного.
Когда все это начиналось – ну, когда он становился пиарщиком, – все это очень увлекало его. Власть над сюжетом, который разворачивается прямо здесь и сейчас, увлекала и становилась зависимостью. Не сразу, но почти. Это будоражило. Но, как потом выяснилось, и опустошало.
Прошли годы, они шли и шли, и оказалось, что возбуждение уже не то, а опустошение – ого-го. Однообразие удовольствий удручало, становилось пустотой прям с самого начала очередного проекта. Но деньги, всегда были нужны деньги. Они примиряли.
Это как бесконечная ипотека. Истощает, но всегда есть оправдание, почему все идет именно так, почему ты продолжаешь, почему не бросаешь это все к чертовой матери. Вот так примерно Кирилл и добрался до своего текущего положения.
Нет, положения у него никакого не было. Были, конечно, разные знакомые, кое-какая недвижимость, счета в банках.
До другого положения добрался – в смысле состояния души.
Сейчас же речь стала заходить о нечто большем, чем вариант «ты начальник – я дурак» или «кто платит, тот и заказывает музыку». Теперь речь шла о душе. А этого Кирилл боялся сильно. Избегал, лукавил, притворялся.
Он всеми силами оттягивал общение на эту тему. И для этого был испытанный способ – работа. Суета. Ненужные опции. Уход в детали. Бессмысленные командировки. Пустые разговоры. Наконец, пьянство.
Вот пьянство он любил искренне. Это позволяло не отвечать. Вырывало из времени дыру, которая на какое-то время поглощала пространства. Пространства греха.
