Матвей с такой силой ударил по камню, что тот разлетелся на три куска. Это была пятая или шестая попытка – есть! Взрослые его восторга не поняли и опять накинулись с возмущениями. Мама, может быть, обошлась бы недовольным замечанием по поводу шума, но другие женщины начали голосить, что обломки разлетаются по всему пляжу: «А если в голову кому-то прилетит?!», «А если в глаз попадёт?!», «Тут же маленькие дети!» – и так далее, и так далее. Слушать не хотелось!
Мальчик собрал разбитый камень и заранее приготовленные палки, прихватил ещё парочку булыжников покрупнее и, перемахнув через ближайший пирс, отправился к самому дальнему, скрытому от чужих глаз участку берега. Уйти ещё дальше не получалось: территория была огорожена большим бетонным выступом и забором.
Единственным, кто каким-то образом игнорировал эти препятствия, был Боб. Он уже ждал Матвея, лениво развалившись на гальке. Местные служители периодически пытались его прогнать, но он каждый раз оказывался проворнее, несмотря на крупное телосложение. – Здоро́во!
Матвей уселся рядом, освобождая руки от груза.
– Извини, сегодня котлет не было. Давали жидкий фарш и кусочки курицы с противным белым соусом. В кармане такое не унесёшь. Пришлось взять только булку.
Боб качнул лохматой головой: мол, давай уже, что есть.
Отдав псу сдобную булочку, Матвей вернулся к изготовлению копья. Выбрал самый плоский из обломков, поточил его об камень – кажется, стал острее. Расщепить палку с одного конца оказалось не так просто. Первая никак не поддавалась, вторая с треском разломилась на две части, и только третью получилось раздвоить ровно настолько, чтобы в неё втиснулось и удержалось каменное лезвие.
– Ты когда-нибудь слышал о первобытных людях, Боб? Они охотились вот такими штуками.
Боб принюхался к самодельному копью и неопределённо махнул хвостом.
– Представь, если бы нам удалось завалить мамонта, можно было бы целое лето не думать о пропитании и делать всё, что хочешь.
– Только мясо на жаре быстро испортилось бы.
Матвей резко задрал голову: голос доносился откуда-то сверху.
– Поможешь слезть? – попросила девочка. На вид она была его ровесница, лет десять-одиннадцать. – А то я уже устала искать какой-нибудь спуск.
