Утро. Гостиная в доме Милославской. Пол сплошь застлан расписным ковром. Слева круглый стол, накрытый жёлтой скатертью и обставленный стульями. На стене над столом, не посередине, а со смещением в правую сторону, в золочёной рамке портрет самой Натальи Андреевны. Прежде рядом висел и портрет её супруга, но после его кончины картину сняли, отчего стена теперь выглядит пустовато. Справа стеллаж со стеклянною дверцой, через которую видно, что на полках ничего, кроме одиноко стоящей статуэтки белого голубя. Посередине комнаты парная дверь, окаймлённая искусственными цветами. Окон нет.
За столом сидит Наталья Андреевна и помахивает веером. На столе лежит её ридикюль. По комнате мечется Катенька, смахивая отовсюду пыль.
Наталья Андреевна. Готово ли всё к обеду, Катя?
Катенька. Так точно, барыня.
Наталья Андреевна. На стол будет подано как нужно?
Катенька. По вашему приказанию: наливка вишнёвая, ягнёнок, грибы в сметане…
Наталья Андреевна. Ну, верю, верю…
Пауза.
Известий никаких ты не получала?
Катенька. От Алёны Степановны приходили. Просили в скором времени ждать.
Наталья Андреевна. А почта? Почта не приходила?
Катенька. Нет, барыня.
Наталья Андреевна. Что, ничего?
Катенька. Ничего.
Наталья Андреевна. Так-таки совсем ничего.
Катенька. Да, барыня, совсем ничего.
Наталья Андреевна. Ну-с… Что ж!.. Ничего!.. (Про себя) Хотя, впрочем, какие могут быть письма, коли он сейчас в дороге. Да и будет он уже сегодня… Чего писем ждать?.. (Вслух) А Мирослав Григорьевич что же, не выходил, ты не видала ли?
Катенька. Нет, барыня, не видала, чтоб уходил. Они, знаете, уж месяц из дому не выходят.
Наталья Андреевна.
