1. Часть I. Сын чугайстра. Глава 1. Любовное заклятье
Ой не ходи, ходи, Орисю, на гору, на Лиску.
Не ходи, ходи, Орисю, a грай на сопілці.
Ой-гой, дриці-дриці, oй-гой, дриці-дриці
Не ходи на Лису гору, а грай на сопілці.
Народная украинская песня
Вий-Совяцкий — это вам не подарок. Лыс, упитан, в сером невзрачном костюме. Говорит медленно, слушает внимательно. За весь мой рассказ только пару раз недовольно хмыкнул. Если б не это, можно решить, что ректор попросту заснул. Правда, стоило только запнуться, как тяжелые веки приоткрылись, и на меня глянули блеклые голубые глаза.
— Да-да?
Воздух застрял в легких, на лбу выступила испарина. От низкого глубокого голоса по спине пробежали мурашки.
Я подавил вздох и повторил:
— Кафедра мольфаров[1], Павел Константинович.
Он кивнул, протянул руку и еще раз посмотрел на мои документы. Отчаянно скучающий взгляд. На миг показалось, что я сижу на глыбе изо льда, а просторный кабинет заполнило морозное дыхание зимы.
— Ходатайство, значит. Андрей Григорьевич Чугайстрин.
Четко, смакуя каждое слово, будто пробуя на вкус.
— Да, — подтвердил я.
— Ну что ж…
Время замерло. Боязно было пошевелиться. Вдруг откажет?
— Посмотрим-посмотрим, — размеренно произнес он, будто вколачивая каждым слогом гвозди. — Пока испытательный срок — месяц, а там… У нас середина года, будете вникать по ходу дела.
Он выдвинул ящик стола, достал коробку из зеленого змеевика. Я затаил дыхание, следя за его действиями. Невольно отметил, что пальцы Вий-Совяцкого неожиданно длинные и гибкие, а ногти слишком грубые. Больше даже на когти похожи, чего уж там.
Он тем временем вытащил пятиугольную печать, подозрительно смахивавшую на пентаграмму, и шлепнул на пропускной лист.
— Пройдите к секретарю, она вас оформит.
Я еле удержался, чтоб не вскочить. Во-первых, за два часа собеседования из меня чуть не вытряхнули душу, во-вторых… просто не верилось.
— Я… принят? — голос на удивление прозвучал ровно.
Он пристально посмотрел на меня, потом чуть прищурился.
— Идите к секретарю, Андрей Григорьевич. Не задерживайте, будьте любезны.
— Да, конечно, — пробормотал я, спешно сгребая документы.
Вий-Совяцкий по-прежнему смотрел на меня, будто изучал новое насекомое, внезапно влезшее на его стол и нарушившее идеальный порядок.
— Вы идите, Андрей Григорьевич. Идите.
